стажером?
— С удовольствием, мистер Хоуп. Я большая поклонница вашей работы в «Копперфильде».
Я поблагодарила его и отправилась разыскивать отдел литтехов в бесконечных коридорах Норленд- парка. Выбрала дверь наугад, постучала и заглянула внутрь. За столом восседал один из многочисленных греческих героев, во множестве околачивавшихся в Библиотеке — продажа авторских прав на их истории для ремейков приносила весьма неплохой доход. Он говорил по комментофону.
— Ладно, — сказал он, — я заеду за Эвридикой в следующую пятницу. Чем могу тебя отблагодарить?
Он поднял палец, прося меня подождать.
— Не оглядываться? Это все? Отлично, без проблем. До встречи. Пока.
Он положил трубку и посмотрел на меня.
— Четверг Нонетот, не так ли?
— Да. Вы не знаете, где литтехнический отдел?
— Дальше по коридору, первая дверь направо.
— Спасибо.
Я уже пошла было, но он окликнул меня и показал на комментофон.
— Забыл, чего там от меня требовалось не делать?
— Извините, — ответила я, — я не слушала.
Я пошла дальше по коридору и открыла следующую дверь. В комнате не было никакой мебели, а на полу сидел человек, у которого из сверкающей лысины росла лягушка.
— Господи! — ахнула я. — Что это?
— Да вот как-то раз выскочил у меня на заду прыщ, — ответила лягушка, — с того все и началось. Чем могу помочь?
— Я ищу профессора Плюма.
— А, литтехники. Это отдел бородатых анекдотов. Вам в другую дверь.
Я поблагодарила ее и постучала в следующую дверь. В ответ донеслось распевное:
— Во-ойди-ите!
Я ожидала увидеть внутри какую-нибудь невероятную лабораторию, полную странных изобретений, но здесь ничем подобным и не пахло. За столом сидел человек в клетчатом костюме и читал какие-то бумаги. Он напомнил мне дядюшку Майкрофта, только чуть побойчее.
— А! Мисс Нонетот, — поднял он взгляд. — Вы принесли шляпу?
— Да, — ответила я, — но откуда…
— Мисс Хэвишем сказала, — просто ответил он.
Похоже, мало найдется таких, кто не говорил с мисс Хэвишем или с кем она не говорила сама.
Я выложила на стол помятую шляпапульту. Плюм взял сломанный рычажок активатора, вставил в глаз увеличительное стекло и несколько минут взирал на оборванный конец.{15}
— Ой, — сказала я. — Опять начинается!
— Что?
— Да в мой комментофон кто-то постоянно влезает!
— Хотите, отслежу? Вот, наденьте это ведро с проводами на голову.
— Только пару минут подождем, — попросила я. — Интересно, чем кончится.
— Как вам будет угодно.
Пока он обследовал мою шляпапульту, я слушала болтовню Веры и Софьи.
— Ну вот, — сказал наконец мастер. — Выглядит так, будто шнур перетерся. Это модель старого образца, меня удивляет, что она вообще до сих пор в ходу.
— Значит, сбой произошел из-за износа? — спросила я с облегчением.
— Да. И этот сбой спас вам жизнь.
— Что вы хотите сказать?
Недолго же продержалась моя радость.
Плюм показал мне шляпу. Внутри под изолирующей подкладкой помещались замысловатые проводки и маленькие мигающие огоньки.
— Кто-то перемкнул ретекстуализационный замедлитель на детектор кодов ISBN. Если потянуть за шнур, в витках первичного мультипликатора начнется перегрев.
— Перегрев? — спросила я. — У меня бы перегрелась голова?
— Более того. Высвободилась бы энергия, достаточная для написания четырнадцати романов.
— Я пока только стажер, Плюм. Растолкуйте попроще.
Он серьезно посмотрел на меня.
— От шляпы — и от того, кто ее носит, — мало что осталось бы. Такое иногда случается с четвертой моделью, поэтому происшедшее сочли бы техногенной аварией. Вам повезло, что шнур перетерся. — Он тихо присвистнул. — Однако изящная работа. Кто-то хорошо знал свое дело.
— Очень интересно, — медленно проговорила я. — А вы не могли бы дать мне список людей, которые способны такое провернуть?
— Это займет несколько дней.
— Ничего, оно того стоит. Я вам позвоню.
Я встретилась с мисс Хэвишем и Глашатаем в штабе беллетриции. Глашатай кивнул в знак приветствия и сверился со своей неизменной папкой.
— Похоже, день предстоит поганый, милые дамы.
— Опять в Тарбере что-то?
— Да нет, в «Мэнсфилд-парке».[49] У леди Бертрам сбежал мопс, и его срочно надо заменить.
— Опять? — уточнила Хэвишем. — Это уже шестой. Следила бы она за ним получше.
— Седьмой. Возьмите со склада.
Он обратился ко мне.
— Мисс Хэвишем говорит, что вы готовы сдать практический экзамен и перейти из стажеров в полноправные агенты.
— Готова, — ответила я, на деле понимая, что сказанное никак не соответствует действительности.
— Я в этом уверен, — задумчиво ответил Глашатай, — хотя, по-моему, немного рановато, но мы вынуждены так поступить из-за ухода на пенсию мистера Накадзимы. Я думал, вы еще несколько месяцев походите в стажерах. Что ж, — вздохнул он, — ничего не поделаешь. Я просмотрел список нарядов и подобрал вам задание, на котором вы и пройдете проверку. Это приказ Совета жанров о внутренней отладке сюжета.
Несмотря на природную осторожность, я, к стыду своему, дико обрадовалась возможности испытать свои способности. Куда меня отправят? В Диккенса? В Харди? Может, даже в Шекспира!
— «Тень — пастуший пес», — прочел Глашатай. — Автор — Энид Блайтон. Там нужен хеппи-энд.
— «Тень — пастуший пес», — медленно повторила я, силясь не показать разочарования. — Хорошо. Что я должна сделать?
— Задача очень простая. В настоящий момент Тень ослеп из-за колючей проволоки, так что его никак нельзя продать американскому кинопродюсеру. То, что он еще не продан, это плюс, а что слеп и бесполезен — минус. Нам нужно только, чтобы он каким-нибудь чудесным образом прозрел, когда в следующий раз попадет к ветеринару на странице… — он сверился с папкой, — двести тридцать два.
— И, — осторожно начала я, не желая показывать Глашатаю, насколько я не подготовлена, — какой у нас план?
— Подменить собак, — просто ответил Глашатай. — Все колли выглядят одинаково.
— А как насчет рудиментарной сюжетной памяти? — спросила Хэвишем. — Гладильщики не понадобятся?
