приняла участие в боевых действиях, защищая свои чахлые марсианские поселения (расположенные по соседству с корейскими) от атак штернваффе — военно-космических сил Объединенных Территорий, — д'Марья, сначала майор, а потом и капитан-полковник Корпуса аэрогардов (карьера была стремительной), сидел в командирском кресле звездного фрегата и дрался в Пространстве с германскими асами, прикрывая конвои, идущие к базам на спутниках Красной планеты. Так продолжалась три года, и навидался он немало.
Д'Марья почесал в затылке, пошарил под пультом и достал оттуда тоненькую зеленую книжку. А. Кнюппельмахт, «Доблесть воинов грозы». Принтед неизвестно где. Наверное, ин подворотня.
Ну-ка, ну-ка…
«…части доблестных гевиттергренадирен, войдя с освободительной миссией в древний Санкт- Петербург, построенный замечательными германскими мастерами…»
Эге.
«…были встречены цветами и выражениями восторга со стороны патриотически, антиамерикански настроенных горожан и обывателей…»
Так.
Д'Марья закрыл книжку и посмотрел на обложку. Что за черт? Кнюппельмахт вроде бы писал достаточно живенько, похоже чем-то на того же Пэ Скавронского. А тут — «выражениями восторга». Странно.
Он открыл оглавление.
А, понятно. Сборник. Это у нас был Г. Пикеринг. Надо было посмотреть сразу, а не хватать первое, что под руку попадется. Черный рынок — он и есть черный рынок. Мэйд, принтед ин закоулок энд стайлд бай подворотня. Хотя — какая разница? Все равно интересно.
Вот он, Кнюппельмахт. «Гость из будущего». Это что, про метеорит? Однако странно. Где он там про Россию?..
«…короче, все кончилось очень и очень плохо. Эвакуацию провели в кратчайшие сроки, но — растерянность, паника, и везде огонь, и огненные камни, с жутким грохотом и воем низвергающиеся с небес, и опять огонь, и снова пламя… Из пятидесяти миллионов российских жителей, находившихся в зоне поражения, спаслись не более пяти с половиной миллионов. От Карпат и почти до Байкала, от севера Канады до Кара-Кумов было выжжено все — не повезло не только русским. Большая Финляндия, Донецкая республика, Крымский эмират, Великий Туран — эти страны перестали существовать…
Посланный на уничтожение космической бестии до предела загруженный боевой спутник теряет ориентировку — и моря плазмы разливаются по всей Европе. Наиболее крупный обломок астероида падает на многострадальный Ближний Восток — и нет на карте мира ни арабских стран, ни Израиля: раз и навсегда решены тамошние проблемы, а в густом черном дымном саване горящей нефти похоронена колыбель западной цивилизации. Другой крупный обломок небесного посланца попадает в Сычуаньский арсенал нейтрального в войне Китая — и два с половиной миллиарда человек захлебываются в огне…
Мирового потопа не получилось. Ледовитый Океан выкипел до дна; тучи пепла, радиоактивной пыли и черного жирного дыма окутали Землю, и немногие спасшиеся, сумевшие добраться до относительно безопасных районов Северной Америки, задыхались, рвали кровью, умирали в нечеловеческих муках, не получая вовремя лекарств… а солдаты в белых сферах с буквами US, которые давно пришли на смену голубым каскам с литерами UN, мерно пережевывая жвачку, не пускали людей к воде, не давали пищи, отгораживали их колючей проволокой и объясняли, что всем новоприбывшим надо пройти карантин, что запасов осталось мало, но правительство США, само собою разумеется, не допустит гуманитарной катастрофы…
Но катастрофа была ужасной. Из десяти миллиардов жителей Земли уцелело не более девятисот миллионов, в том числе — шестьсот миллионов граждан США, территория которых осталась практически нетронутой. На границах этой самой территории скопилось до ста миллионов беженцев, голодных, обожженных, полуослепших, умирающих от жажды… Их пропускали на пригодные для жизни земли — но не всех сразу, выборочно; все беженцы должны были принять присягу на верность местному правительству и конгрессу.
Теперь в мире была только одна страна — США. Отдельные уцелевшие участки суши американцы объявили своей территорией, и с ними никто не стал спорить — да и, собственно, некому было этого делать. Уцелевшее население внеземных колоний было немногочисленным, несколько гигатонных зарядов как бы по ошибке практически полностью уничтожили последние остатки былого могущества Объединенных Территорий, их космический флот — во всяком случае, и главную базу штернваффе на Амальтее, и пятьсот восемнадцать из восьмисот трех германских кораблей больше никто не видел: скорее всего они превратились в облака межзвездного газа…»
Д'Марья потянулся за сигаретой.
Он был в числе тех относительных счастливчиков, которым удалось выжить. Когда случилась катастрофа, он находился без сознания в госпитальной каюте своего «Сверчка», на самом краю Системы — сам корабль тоже чинился: авария, метеоритная атака при выходе из гиперпространства, редкий случай — второй или третий за всю историю пилотируемых космических полетов.
Это были последние минуты существования Космического Флота России как такового. Флот, который к тому времени в основном находился на Земле, до момента катастрофы насчитывал восемьдесят вымпелов; после того, как все закончилось, в строю находилось только пять.
Все неамериканцы на Земле стали американцами: все военнослужащие получили на плечо по звездно-полосатому флажку. «Сверчок» был переименован в «Ред Алерт».
Русских солдат по всей планете осталось около трех тысяч человек, и из них — 189 аэрогардов, космодесант-ников, унаследовавших славу предков, бившихся на полях Великой Отечественной, в Афганистане, Ираке, Турции, Индии… Тогда этих бойцов называли по-другому, а аэрогардами они стали после того, как последним командующим воздушно-десантными войсками и первым командующим космодесантными силами был назначен граф Изгарышев, потомок кавалергардов, служивших еще при царе Горохе, — сам, впрочем, бравый вояка: он был первым из офицеров обновленной России, кто получил полный Георгиевский бант орденов.
Д'Марья и сам был не крестьянского роду. Фамильные легенды повествовали о том, что в предках у него имелись какие-то чуть ли не князья, герцоги и даже митрополиты, в результате чего значительная часть семьи во второй четверти двадцатого века была ударно вырезана, а оставшиеся долго жили в ожидании приглашения на собственную казнь, но не дождались, а в двадцать первом веке все пошло в обратную сторону… фамилию же он носил несколько странную, вроде псевдонима, но под которой прославился в знаменитом Втором Антарктическом походе его дед. Фамилия у него была с ударением на последнем, натурально, слоге. А что поделать.
И вот теперь он, русский парень д'Марья, сидит перед пультом управления боевого фрегата «Ред Алерт» 6-го Дальнего Космофлота США, имеет на левом плече старз-энд-страйпсовую нашлепку, в петлицах — звезды полковника космической морской пехоты, одесную — банку «Миллера», ошуюю — пачку «Кэмела», сидит себе, листает книжку и в ус не дует. А не дует по той простой причине, что усов у него вовсе нету.
Зато грустных мыслей имеется — хоть отбавляй. Американцы обнаглели совершенно, Объединенные Территории им теперь были не указ и даже не помеха, на Земле установился если не рабовладельческий, то уж, во всяком случае, полуфеодальный строй, авторитарное государство, где власть принадлежала американскому военному правительству во главе с генерал-президентом Йорком. Города были перенаселены, еды не хватало, за малейшую провинность или недовольство любого тут же ссылали в концлагеря в радиоактивные пустыни Южной Америки или Европы — с глаз подальше… а там уже выживал далеко не всякий. Немногим лучше жилось во Внеземелье, где на военных заводах трудилось большинство из выживших неамериканцев, — те, кто был относительно здоров и мог работать, получали гарантированный паек, который, по слухам, позволял не умереть с голоду…
Начинались этнические чистки, люди ведь не успели забыть свое прошлое, те светлые времена, когда и они еще чего-то стоили в этом мире, они выражали недовольство, эти французы, мексиканцы или русские, а американцы, в свою очередь, были недовольны ими. Концлагеря стали собирать уже по национальному признаку…
