— Вырвался?
— Ну или вырвется… Гм. Пес.
— А Франц? Тоже что-то особенное?
— У нас, на Утгарде, живут разумные киноиды. Не инопланетяне, нет. Земные, с человеческими генами. Прилетишь — посмотришь.
Д'Марья попытался представить себе цивилизацию разумных собак, живущих на окраине Солнечной системы.
Однако почему-то капитан-полковник увидел другое — огромный стального цвета купол искусственного высокого неба… колючим ковром простирается синевато искрящееся снежное поле, которое кажется бескрайним и совершенно неживым — да так оно и есть на самом деле. На поле аккуратными, неестественно точными рядами стоят небольшие космические истребители — все одинаковые, все словно бы заиндевевшие и, безусловно, мертвые. Подле кораблей совершенно неподвижно выстроились их экипажи — они вполне под стать своим машинам: инеистые комбинезоны, белые лица, белые волосы, застывшие на немыслимом холоде спутника планеты, лежащей у края…
Стражи. Стражи высокого неба.
Д'Марья качнул головой, прогоняя из сознания ознобляющую щекотку мирового льда, и посмотрел на Наташу — такая теплая, нежная, живая…
— Подожди, — засмеялась она: серебристый колокольчик; так звенят далекие звезды, когда на них смотришь глаза в глаза. — Подожди… Я тоже давно хотела тебя спросить…
— Да пожалуйста, — замедлил движение д'Марья, уже зная, что она скажет дальше.
— Все зовут тебя только по фамилии. А имя?
— Рогир Сигурдович, — помявшись, признался капитан-полковник, и было не совсем понятно, шутит он или говорит всерьез.
