— С добрым утром, дочка, — сказала мама, входя в кухню. — Вот уж не подозревала, что ты у меня «жаворонок».
— Пока не появился малыш, я им и не была, — ответила я, указывая на Пятницу, пожиравшего глазами стоящую на плите кастрюльку с кашей. — Уж если он что-то и умеет, так это есть.
— В его возрасте у тебя это тоже получалось лучше всего остального. Да, кстати, — рассеянно добавила мама, — я должна тебе кое-что передать.
Она поспешно вышла из комнаты и вернулась с кипой конвертов официального вида.
— Это оставил для тебя мистер Хикс.
Брэкстон Хикс — мой бывший начальник по суиндонской сети ТИПА. Исчезла я весьма неожиданно, и, судя по началу письма, это его не слишком обрадовало. Меня извещали о понижении до литтектива- дознавателя и требовали вернуть жетон и пистолет. Второе письмо представляло собой пафосное уведомление об аресте по раздутому до крайности обвинению в присвоении небольшого количества контрабандного сыра.
— А сыр по-прежнему неоправданно дорог? — поинтересовалась я у мамы.
— Преступно дорог! — фыркнула она. — Накрутка больше пятисот процентов! Да если бы только сыр! Они обложили пошлиной все молочные продукты, даже йогурт!
Я вздохнула. Видимо, придется идти в ТИПА объясняться. Можно воззвать к милосердию, сдаться напрягометристам, заявить о посттравматическом душевном расстройстве, приступе зплкулкикассии или еще какой-нибудь ерунде и попросить восстановить меня в прежней должности. Возможно, если бы я освоила премудрость клюшек и лунок, мне удалось бы поладить с начальником-гольфанатом. Брать Хоули Гана или заставлять Хроностражу вернуть мне мужа гораздо удобнее в качестве ТИПА-сотрудника. Вдобавок это обеспечило бы мне доступ к базам данных ТИПА и полиции.
Я изучила остальные бумаги. Похоже, меня признали виновной в сырной афере и оштрафовали на пять тысяч фунтов, не считая издержек.
— Ты оплатила это?
Я показала маме судебное требование.
— Да.
— Значит, я верну тебе деньги.
— Не надо, — ответила мама и прежде, чем я успела возразить, добавила: — Я заплатила в счет твоего долга банку. Теперь он уже очень большой.
— Очень… предусмотрительно с твоей стороны.
— Пустяки. Яичницу с беконом хочешь?
— Да, спасибо.
— Сейчас будет готова. Не сходишь за молоком?
Я отправилась на крыльцо за бутылкой молока, но, как только я наклонилась за ней, мимо моего уха просвистела пуля и вошла в косяк. Я уже готова была захлопнуть дверь и схватиться за пистолет, и тут вокруг воцарилось спокойствие, словно нас накрыл внезапный штиль. У меня над головой завис голубь, кончики его маховых перьев торчали наружу, поскольку он находился в нижней точке взмаха. Мотоциклист на дороге замер в невероятной позе, прохожие сделались неподвижны, будто статуи. Даже Пиквик застыла на полушаге, накренившись в одну сторону. Время задержалось как минимум на мгновение. Я знаю только одного человека, способного подобным образом останавливать часы, и это мой собственный отец. Вопрос заключался в том, где он находится в данный момент.
Я осмотрела улицу в оба конца. Ничего. Поскольку меня чуть не пристрелили, мне показалось небесполезным выяснить, кто это сделал, и я направилась через дорогу в переулок, где вчера так неуклюже прятался де Роз. Именно там я и обнаружила отца, разглядывающего худенькую и очень симпатичную блондиночку пяти футов ростом, которую темпоральная пауза застала в момент разбора снайперской винтовки. Не старше тридцати, волосы стянуты в хвост резинкой с цветочками. С рассеянным изумлением я отметила, что к курку подвешен талисман — розовая меховая зверюшка.
На сей раз папа выглядел моложе меня, но я сразу же узнала его. Загадочная природа путешествий во времени приводит к тому, что оперативники живут нелинейно, и в каждую нашу встречу отец оказывался разного возраста.
— Привет, пап!
— Ты права, — отозвался он, сравнивая лицо застывшей женщины с фотографиями, — она и вправду убийца.
— Да отвлекись ты от нее на секундочку! — радостно отмахнулась я. — Как поживаешь? Я столько лет тебя не видела!
Он обернулся и уставился на меня.
— Девочка, мы же разговаривали всего несколько часов назад!
— Нет, пап.
— Правда-правда.
— Нет.
Он посмотрел на меня, затем глянул на часы, встряхнул их, прислушался и встряхнул снова.
— Возьми мой, — сказала я, протягивая ему свой хронометр.
— Очень мило, спасибо. А! Ошибочка вышла. Мы беседовали через три часа после сейчас. Так легко перепутать. У тебя появились какие-нибудь мысли по поводу того, что мы с тобой обсуждали?
— Да нет же, пап, — рассердилась я. — Этого ведь еще не случилось, забыл?
— Ты всегда так линейна, — пробурчал он, возвращаясь к снимкам и убийце. — По-моему, тебе следует расширять кругозор… Ага!
Он нашел снимок, в точности совпадающий с физиономией моей убийцы и прочел надпись на обороте.
— Высокооплачиваемая киллерша, подвизается в округе Оксфорд-Уилтшир. Выглядит хрупкой и изящной, но смертельно опасна. Работает под кличкой Доитель. — Он замолк. — Наверное, правильнее будет Вдовитель?
— Но я слышала, что Доитель бьет без промаха, — заметила я. — «Если ей тебя заказали, можно сразу заказывать гроб».
— Я тоже об этом слышал, — задумчиво ответил папа. — Шестьдесят семь жертв. Шестьдесят восемь, если это она пристрелила Сэмюэла Принга. Должно быть, она промахнулась умышленно. Это единственное объяснение. Кстати, ее зовут Синди Стокер.
Этого я не ожидала. Синди была замужем за Колом Стокером, оперативником из ТИПА-17, с которым я пару раз работала. Я даже давала ему советы, как поизящнее довести до сведения потенциальной супруги, что он зарабатывает на жизнь истреблением оборотней — не самая лучшая профессия для будущего мужа.
— Синди — наемная убийца? Синди — Доитель?!
— Ты ее знаешь?
— Не ее, а о ней. Она — жена моего хорошего друга.
— Не слишком-то умиляйся. Она трижды безуспешно попытается убить тебя. Второй раз — в понедельник, при помощи заложенной под твою машину бомбы, затем в следующую пятницу в одиннадцать утра, но промахнется. И в итоге ты решишь, что умереть следует ей. Мне не стоило тебе об этом рассказывать, но, как мы уже говорили, есть дела поважнее.
— Какие такие дела?
— Мой Душистый Горошек, — произнес отец, одарив меня суровым взглядом из серии «папа лучше знает», — я не собираюсь пересказывать все заново. Мне пора вернуться к работе. В Темных веках назревает темпураган, и, если его не погасить в зародыше, потом сто лет придется вылавливать анахронизмы из временного потока.
— Подожди! Ты что, работаешь на Хроностражу?
— Я ведь уже говорил тебе! Попытайся понять это и соберись. На следующей неделе тебе понадобится вся твоя сообразительность. А теперь иди домой, и я снова запущу мир.
Ему было явно не до разговоров, но поскольку мне предстояло увидеться с ним позднее и выяснить все, о чем сейчас шла речь, то в данный момент разглагольствовать не имело смысла. Я пожелала ему
