— Ну, — медленно проговорил он, опустив глаза, — не могли бы мы с вами…
— Что?
— Сыграть в гольф в субботу. Всего несколько лунок! — Глаза его сверкнули. — Просто чтобы вы почувствовали вкус игры. Поверьте: стоит взять в руки клюшку, и вы пропали! Миссис Хикс ничего не узнает. Ну как?
— Буду в девять, — рассмеялась я в ответ.
— Вам придется долго ждать: я прихожу к одиннадцати.
— Тогда в одиннадцать.
Я пожала ему руку и вышла из дверей свободным человеком. Иногда помощь приходит с самой неожиданной стороны.
Глава 7
Литтективы
Корпорация «Голиаф» в целях упреждения досадных и отнимающих время спекуляций опубликовала вчера самое полное опровержение, какое только видела история. «Очень просто: мы отрицаем все, — заявил господин Мозолл, главный пиарщик „Голиафа“, — включая любые байки, которые вы уже слышали или можете услышать в будущем». Голиафовская шоковая тактика отражает растущее беспокойство населения по поводу непрозрачности деятельности «Голиафа», особенно его отдела новейших вооружений. «Это очень просто, — продолжает господин Мозолл. — Пока мы не достигнем уровня веры, позволяющего отпереться от чего угодно, ибо, мол, „пути „Голиафа“ неисповедимы“, мы будем прямо отрицать обладание и вообще какую-либо связь с овинатором, технологией отражения мук совести, помидорами „Быстрост“ или диатримами, бегающими на воле в Нью-Форесте. На самом деле мы даже не знаем, что это такое». В ответ на выкрики «Что за овинатор?» и «Какие такие помидоры?» мистер Мозолл объявил пресс-конференцию закрытой, благословил всех и удалился.
Безотказэна я обнаружила в кабинете литтективов, где он бегал по потолку от волнения, и рассказала ему о случившемся.
— Ну-ну, — произнес он наконец. — По-моему, старик Брэкстон просто свихнулся.
— Прекрати!
Помещение, в котором мы находились, напоминало большую библиотеку в каком-нибудь загородном доме. Оно имело два этажа в высоту, и все стены до последнего дюйма были заняты шкафами, набитыми книгами. На галерею, тянувшуюся вдоль верхних рядов полок, вела винтовая лестница. Здесь царила опрятность и методичность — и почему-то куда меньшее оживление, нежели мне помнилось.
— А где все?
— При тебе наш штат составлял восемь человек. Теперь остались только я, Виктор и Малин. Остальные либо переведены на другие должности, либо на время уволены.
— И так во всем ТИПА?
Безотказэн рассмеялся.
— Конечно нет! Ребята из ТИПА-14 живы и здоровы и повинуются всем приказам Хоули Гана. ТИПА-1 тоже особых потерь не понес…
— Четверг, какой приятный сюрприз!
Это был Виктор Аналогиа, мой старый суиндонский начальник. Пожилой джентльмен с большими бакенбардами, в опрятном твидовом костюме и при галстуке-бабочке. Пиджак он из-за летней жары снял, но, несмотря на свой возраст, имел франтоватый вид.
— Виктор, вы отлично выглядите!
— И ты, девочка моя. Что за чертовщина приключилась с тобой с тех пор, как мы виделись в последний раз?
— Долгая история.
— Лучше покороче. Дай-ка догадаюсь. Ты побывала внутри литературы?
— В точку.
— И каково это?
— На самом деле здорово. Порой сбивает с толку и временами слишком уж перегружено вымыслом, но весьма разнообразно, и погода почти всегда хорошая. Мы можем здесь разговаривать без опаски?
Виктор кивнул, и мы сели. Я рассказала ему о беллетриции, о Совете жанров и обо всем прочем, что случилось со мной за время пребывания на посту Глашатая. Я даже откровенно поведала коллегам о своем участии в «Разгадке Эдвина Друда»,[37] что их обоих бесконечно позабавило.
— Меня всегда интересовал этот самый пробел в одиннадцать дней в тысяча шестьсот шестьдесят восьмом году, — задумчиво протянул Виктор. — Но ты уверена, что Хоули Ган — литературный персонаж?
Я подтвердила.
Виктор встал и подошел к окну.
— Трудновато тебе будет к нему подобраться, — задумчиво произнес он. — Ган знает, что ты вернулась?
— Определенно, — кивнул Безотказэн.
— Тогда ты представляешь угрозу его положению абсолютного правителя Англии, практически не меньшую, чем президент Формби. На твоем месте я бы держал ухо востро, девочка моя. Мы можем тебе чем-нибудь помочь?
Я задумалась на мгновение.
— Да, можете. Нам никак не удается выяснить, из какой книги сбежал этот самый Хоули Ган. Не исключено, что он прикрывается вымышленным именем, и нам надо связаться с любыми читателями, способными по безумным выходкам узнать в канцлере какой-нибудь невнятный персонаж, который им где- нибудь попадался. Беллетриция перерыла всю Великую библиотеку, но так до сих пор ничего и не нашла. Все герои на месте.
— Сделаем, что сможем, Четверг. Когда ты снова присоединишься к нам?
— Не знаю, — протянула я. — Мне надо вернуть мужа. Помните, я вам рассказывала? Его устранила Хроностража.
— А! Линден, да?
— Лондэн. Если бы не он, я, может, осталась бы в литературе насовсем.
Мы помолчали.
— Ну, — весело сказала я, — что происходит в мире литтективов?
Виктор нахмурился.
— Мы не занимаемся этим каиновым книгосожжением. Ты слышала, что Ган приказал сжигать датскую литературу?
Я кивнула.
— Пока мы разговариваем, выискивают книги Кьеркегора. Я предупредил Брэкстона, что мы откажемся, если нас попросят заняться этим делом.
— А… О…
— Что-то мне не нравится, как ты это сказала, — заметил Безотказэн.
— Я согласилась работать на Скользома в подразделении по выявлению датской литературы, — скривилась я. — Извините. У меня не было выбора.
— По мне, это как раз хорошая новость, — вступил в разговор Безотказэн. — Ты направишь их туда, где они ничего не найдут. Только осторожно. Скользом держит нас на подозрении с тех самых пор, как мы
