сопротивления, словно она рубила дым, а призрак разразился леденящим душу хохотом, и две половины без всяких усилий опять соединились. Ориэлла застыла в ужасе, глядя на черное и безжизненное лезвие. Выронив меч, она, спотыкаясь, отступила назад, чувствуя, как все ее тело немеет от всепроникающего холода. Чудовищное порождение тьмы, приближаясь, казалось, вырастало, заполняя собой всю комнату. Перелетев над беспомощной девушкой, призрак обрушился на воина, накрыв его густой черной тенью. Форрал издал последний хриплый крик — он хотел выкрикнуть имя своей любимой, — и черная туча поглотила его. Наступила тишина. Тварь медленно поднялась.
Форрал лежал, бледный и неподвижный, такой, каким представлялся Ориэлле давным-давно в ее ужасном видении.
— Форрал! — пронзительно крикнула она, голосом, полным гнева и отчаяния, и, не думая об опасности, грозившей ей самой, кинулась к нему. Но было уже слишком поздно.
Жизнь покинула тело Форрала. Его дыхание остановилось, а большое, щедрое и любящее сердце перестало биться навсегда.
Анвар оказался у двери как раз в тот момент, когда упал Форрал. Юноша видел, как ослепленная горем Ориэлла кинулась к его телу и, всхлипывая, пыталась найти в нем последнюю искорку жизни, за которую можно было бы уцепиться. Черное призрачное чудовище, жадно раскрыв пасть, устремилось на девушку.
— Нет, — вскричал Миафан. — Не ее, дурак!
Но тварь не обратила на него никакого внимания. Подкрепленная жизненной силой своей жертвы, она вырвалась из-под контроля своего хозяина. С нечленораздельным криком Анвар ринулся вперед, но дорогу ему преградила долговязая фигура Финбарра, вооруженного своим жезлом. Оказавшись лицом к лицу с призраком, маг поднял жезл и сильным звенящим голосом выкрикнул несколько слов.
Вспыхнул магический свет, и призрак неожиданно окутался туманной голубой аурой. Словно замороженный, он повис всего в нескольких дюймах от Ориэллы. Заклинание Финбарра вывело его за пределы времени. Миафан вздрогнул и, грязно выругавшись, забормотал свое заклинание. Новые страшные тени, одна за другой, начали подниматься над краем кубка, а Финбарр сковывал каждого призрака, как только тот появлялся. Потное лицо архивариуса исказилось от напряжения.
— Нихилим! — закричал он. — Призраки Смерти из Чаши! Анвар уведи ее отсюда!
Мериэль визжала в своем углу.
Анвару не надо было повторять дважды. Он рванулся к Ориэлле, нырнув под застывшее чудовище, нависшее над ней. Девушка неистово вцепилась в Форрала, и глаза ее были круглыми и безумными.
— Ориэлла, пойдем, — Анвар дергал ее за руку. — Пожалуйста, ты ему уже ничем не можешь помочь!
Ориэлла повернула к нему залитое слезами лицо, и взгляд ее вдруг посветлел, словно она только что узнала Анвара. Девушка вытерла рукавом слезы и, кивнув, повернулась к Форралу и нежно коснулась его лица на прощание.
— Я не прощаюсь, любовь моя, — прошептала она. — Мы еще встретимся. — Всхлипнув, она оторвалась от мертвого тела и, тяжело опираясь на руку Анвара, спотыкаясь, побрела к двери.
Финбарр все еще сражался с бесконечным потоком призраков, но уже едва держался на ногах. В дверях застыл Ваннор, парализованный страхом, лицо его было смертельно бледным. Анвар передал ему Ориэллу.
— Выведи ее во двор, — крикнул он. — Торопись! Сам он рванулся вперед, в покои волшебницы, схватил узел с ее воинской одеждой и меч — на большее не было времени — и нагнал своих друзей у выхода. Волшебница двигалась как сомнамбула. Анвар подсадил ее на одну из лошадей, Ваннор вскочил на другую, Анвар передал ему узел, потом сам вскочил в седло позади Ориэллы и схватил поводья.
— Ко мне! — крикнул Ваннор и, пришпорив лошадь, поскакал к воротам, в спешке топча тела стражников.
Едва они миновали привратницкую, из башни донесся пронзительный вопль Мериэль. Ориэлла на мгновение застыла и тут же вскрикнула, содрогнувшись, будто от удара.
— Финбарр мертв, — произнесла она слабым невыразительным голосом, словно горе ее достигло такого предела, когда ничто уже не может тронуть человека. Оглянувшись, Анвар увидел, как зловещие черные призраки выплывают из верхних окон башни и направляются к городу.
Анвар, Ориэлла и Ваннор с грохотом пронеслись по перешейку, и, повернув направо, помчались по освещенной фонарями дороге, ни разу не замедлив свое слепое бегство, пока не достигли крепких резных дверей ванноровского особняка. Оттолкнув опешившего слугу, который вышел открыть дверь, купец провел их прямо в свой кабинет, и, кинув на пол узел, жестом предложил Анвару уложить волшебницу на диван. Потом, налив всем троим крепкого вина, он бессильно рухнул в кресло.
— О боги, — выдохнул он. — Что же нам делать? — Достав из кармана платок, купец вытер лоб. — Ясно, — продолжал он со спокойствием человека, пережившего глубокое потрясение, — что Миафан безумен. Он нарушил Кодекс магов, освободил этих ужасных тварей и напустил их на город. Он всегда жаждал власти — и теперь он получит ее, уж не сомневайтесь. А потом займется нами — в особенности Ориэллой. Тебе нужно срочно увезти ее отсюда, приятель. Вопрос только, куда? Может, на север, к матери?
Ориэлла неподвижно сидела на диване рядом с Анваром и глядела в пустоту. Лицо ее было серым, а пальцы, сжимавшие нетронутую чашу с вином, побелели.
— Госпожа, — тихонько позвал Анвар. Обняв ее за плечи, он помог ей поднести чашу к губам и заставил выпить. С первым глотком огненной жидкости по телу девушки пробежала дрожь, и ужасное напряжение, сковавшее ее, слегка ослабло.
— Форрал, — с тоской прошептала она. Глаза ее вновь стали осмысленными, но Анвар с трудом перенес этот потерянный, полный боли взгляд. Девушка отвернулась и дрожащими руками протянула чашу Ваннору. Тот снова наполнил кубок, и она одним глотком осушила его.
— Анвар, что случилось? — спросила Ориэлла. — Я помню, Верховный вызвал меня… Но почему ты и.., и Форрал были там?
Дрожащим от волнения голосом Анвар вкратце рассказал ей о том, что произошло. Девушка отчаянно затрясла головой.
— Ребенок? — изумленно вскрикнула она. — Какой ребенок? Я не.., этого не может быть! — На мгновение ее взор затуманился, и Анвар догадался, что она прислушивается к себе, проверяет его слова своим чувством целительницы. — О боги мои, — прошептала она. — Солнцеворот! Это, должно быть, случилось на Солнцеворот. Мы пили той ночью.., были так счастливы. Но неужели я могла быть так беспечна — это невозможно! — Ее глаза вдруг вспыхнули ужасным гневом. — Мериэль! — прорычала она. — Мериэль предала меня! Это единственный ответ! Клянусь всем святым, она мне еще за это заплатит!
Вскочив на ноги, волшебница повернулась к Ваннору, и на лице ее читалась мрачная решимость.
— Скачи, пожалуйста, на север, Ваннор, — сказала она. — Надо предупредить мою мать, что Верховный Маг оказался предателем и отщепенцем. Нам еще понадобится ее помощь. По пути собирай всех, кто нас поддержит. Я отправлюсь на юг, в форты на холмах, поднимать армию. Клянусь, что отныне я не буду знать отдыха, пока Миафан не заплатит сполна за сегодняшнюю ночь!
— Что! — Бледный и потрясенный Ваннор тоже вскочил на ноги. — Ради мести ты хочешь нарушить Кодекс? Неужели ты не помнишь горьких уроков Катаклизма? Ты не имеешь права снова обрушить на мир этот ужас!
Волшебница не дрогнув встретила его взгляд.
— У меня нет выбора, — твердо сказала она. — Миафан уже нарушил Кодекс. Финбарр сказал, что эти.., твари — Нихилим, призраки Смерти, а это может означать только одно: Миафан владеет легендарной Чашей, и обратил ее силу во зло. Если его не остановить, он скоро приберет к рукам весь мир.
Ваннор сел на место.
— Как же ты надеешься победить, если он владеет таким мощным оружием?
— Не знаю, — призналась Ориэлла. — Но я должна попытаться остановить его или умереть.
Ваннор видел, что ее не переубедить, да и времени на споры не оставалось: опасность была слишком близка. Анвар знал, что ему придется сопровождать Ориэллу, и хотя был испуган, отступать не собирался.
