свежий, неровный, с темными краями плохо сросшейся плоти и грязными нитками, повсюду торчащими из струпьев. Насколько Илья понимал в медицине, такие шрамы остаются только после одной операции – вскрытия…
Костя вдруг резко вскинул голову и внимательно посмотрел на друзей. Илья встретился глазами с его неожиданно осознанным, каким-то пронзительным, недобрым взглядом и вскрикнул. За спиной охнул Зава.
Еще секунду назад мутные, неживые Костины глаза загорелись ярко-зеленым, изумрудным светом, словно кто-то вставил в человеческую голову цветные лампочки.
Грязные пальцы на руке Житягина сложились в фигу, и этой фигой он ткнул Илью в лицо.
– Ну, ты это… – начал было он, но тут Костя уронил руку, запрокинутая голова со стуком ударилась о край ванны. Глаза его закрылись, и Житягин перестал двигаться.
– Опять! – тонким голосом вскрикнул Зава. Илья принялся тормошить Костю, но тот странно отяжелел и обмяк.
– Вадька, я пульса снова не чувствую! Ты врача вызвал?
– Н-нет еще… – заикаясь, пробормотал Зава и метнулся к телефону. Спустя несколько секунд до Ильи донесся его сбивчивый голос:
– Алло, Скорая? У нас друг умирает. Пульса уже нет! Скорее! Адрес… Илюха, адрес!
Скорая приехала ровно через двадцать три минуты. Полная белокурая женщина в синем форменном комбезе с серебряной надписью на спине «03» внесла в квартиру большой красный пластиковый кофр, следом за Ильей прошла в ванную.
– Где больной? Та-ак…
Она склонилась на Костей, что-то там проделала с ним, но спустя несколько секунд выпрямилась и повернулась к друзьям:
– Я вызываю милицию. Этот человек мертв, и давно. Кто хозяин квартиры?
– П-подождите, к-как давно? – пролепетал заикающийся Зава. – Он же с н-нами п-приехал… П-полчаса назад… Илья! Что она г-говорит? К-костя умер?!
– Я вам сейчас все расскажу, а вы уж решайте… – хмуро сказал врачихе Илья, жестом предложив ей пройти на кухню. – Понимаете, Костю мы похоронили в ноябре прошлого года…
Когда он закончил говорить, в больших голубых глазах женщины явственно читалось сомнение.
– Вы мне не верите, – уныло кивнул Илья. – Я понимаю, история невероятная. Но я вам сказал правду. А теперь вы скажите: что значит – умер давно?
Женщина поправила куртку, помолчала, потом решительно встала:
– Точную дату назвать затрудняюсь, могу лишь сказать, что тело, скорее всего, хранилось при низких температурах, и довольно долго. Меня, правда, удивило состояние шва… Он сросся! Да и состояние ногтей, волос… Они какое-то время после смерти человека еще растут, но не до такой же степени. В общем, случай очень странный… По инструкции я обязана вызвать милицию. Обязана, понимаете?
– Понимаю… – Илья снова кивнул и подумал: «Костя мертв. Мертв давно… Но при этом он был жив еще сорок минут назад!» Это никак не укладывалось в его голове.
– Мы, конечно, можем договориться… – врачиха посмотрела куда-то вбок, выразительно потерев друг о друга ухоженные пальцы. Блеснул золотой перстенек.
«Вот так. Договориться, оказывается, можно всегда», – тупо подумал Илья, а вслух спросил:
– Сколько?
– Тысяча… – одними губами прошептала женщина и добавила, видимо чтобы не возникло никаких сомнений: – Долларов. Сейчас. И тогда я оформлю вас вместо него как пациента с межреберной невралгией, принятой вашим другом за сердечный приступ. Ну?
– Да… Подождите, – в полной прострации Илья вышел из кухни и в коридоре натолкнулся на бледного Заву.
– Илюха, я все слышал. Посиди с ней, я деньги сейчас привезу – у предков возьму, у них есть.
– А отдавать как? – Илья по-прежнему никак не мог сосредоточиться, мысли расползались.
– Фигня, «троля» продам, отработаю… Свобода дороже!
– При чем тут свобода?
– А ты что, думаешь, нас в милиции по головке погладят? – Зава заговорил тихо и быстро, размахивая руками. – Нам никто не поверит, понимаешь? Ни про кактус этот, ни про цыган, ни про Костю. Они будут опираться только на факты, а факты вот какие: чужая квартира, эксгумированый труп и два человека – школьные друзья. То ли обряд собирались совершить, то ли еще чего…
– К-какой обряд? – теперь заикаться начал Илья.
– Сатанинский, какой же еще! Все, иди, скажи ей, что деньги будут через полчаса, я поехал. И не спорь! Илюха, поверь – мы вляпались в очень-очень нехорошую историю. Все, давай… И без резких движений, хорошо?
Зава уложился в сорок минут. Все это время Илья молча сидел на стуле у кухонного стола и бездумно глядел в окно. Зато блондинистая врачиха, оккупировав телефон, не умолкала ни на секунду. Сперва она позвонила своему диспетчеру, подтвердила, что находится на вызове, сообщила, что случай сложный, и пообещала отзвониться, когда все закончится. При этом она так выразительно смотрела на Илью, что ему стало неловко.
Понятно было, что женщина страхуется – мало ли что, но пораженный откровенным цинизмом Илья решил по итогу махнуть на все рукой. Пусть идет как идет, все равно этот раунд ими с Завой проигран
