Именно в этот миг, и ни секундой раньше, появился Алес-тан, постаревший на десяток лет. Глаза его покраснели и опухли.
– Не нашел, – прохрипел он.
– В храме ее нет, – раздалось позади.
Это пришла Джелина, таща на буксире юных Тага и Эрлу.
– Мы шарили по всем закоулкам… – Девушка помедлила. – Пакрат тоже до сих пор не объявился. Могли они сбежать вместе?
– Пакрат? – резко переспросил Гальверон. – А он-то когда пропал?
Алестан вздохнул и неохотно выдавил:
– Еще до нашего разговора.
Джелина права: у них нет выбора. Придется быть до конца честными с командиром. Впрочем, тот, разумеется, не поймет.
– Что же ты раньше молчал? И я опять узнаю последним…
– Сэр, сэр, сэр!
Это маленький Таг, словно обезьянка, повис на локте Гальверона, пытаясь привлечь к себе внимание: до того он только дергал командира за рукав.
Меч Божий проглотил собственный гнев («А вояке не откажешь в выдержке!» – восхитился брат Алианны) и терпеливо спросил:
– В чем дело, Таг? Хочешь нам что-то сказать?
– Да, – пропищал мальчуган. – Есть еще одно место, где мы не смотрели.
– Где это? – вскинулись командир и Алестан.
Таг даже отступил на шаг, оробев от их напора.
– Я еще раньше думал туда пробраться, но стража не пустила.
Гальверон схватил мальчика за плечо.
– Показывай.
Тот вывел их из лазарета и ткнул пальцем в узорчатое серебристое кружево, скрывающее путь в святая святых Мириаля.
– Вон там, внизу.
7
ЛУЧ НАДЕЖДЫ
В больничных покоях было так тихо и опрятно, что не верилось, будто идет война. А меж тем целители отчаянно сражались со смертью. Сивильда бессменно дежурила у постели свергнутого архимага. Иногда врачам приходилось даже выгонять подругу больного, чтобы не мешала работать. Несчастной казалось, что само ее присутствие наполнит Кергорна силой и волей к победе. Однако смотреть на него стало настоящей пыткой. Бледный как мел кентавр лежал недвижно, не подавая ни малейшего признака жизни. Неужели вот это хрупкое, изможденное существо еще вчера управляло Советом Чародеев? Передняя нога сломана – плохо дело, не всякий конь выживет после такого. Правда, теперь кости скреплял блестящий каркас из незнакомого Сивильде материала.
Ужасные раны, которые нанесла погибающая Скрива и которые доставили целителям столько хлопот, были промыты со всей тщательностью, зашиты и перевязаны; сейчас их покрывала чистая белая простыня. Из тела больного торчали, словно побеги неведомого растения-паразита, трубки замысловатых приспособлений, созданных давно ушедшей расой мудрецов.
Над кроватью висели три огромных кристалла, каждый крупнее человеческой головы; камни мерно гудели, испуская разноцветное сияние. Зеленые лучи первого кристалла плотно окутывали тело: Кергорна словно погрузили в густую жидкость, поверхность которой то и дело подергивалась рябью солнечных бликов. «Это поможет избежать заражения», – пояснила целительница Куаве.
Другой камень изливал на постель поток золотистых искр; когда Сивильда подставила под него ладонь, кожу защипало, а по жилам побежала пульсирующая сила молодости. «Так больной легче одолеет перенесенный шок и ужасные раны».
Третий, самый большой кристалл купал кентавра в лиловом мерцании. «А это ускорит выздоровление».
– Как они действуют? – спросила Сивильда.
– Никто не знает. Мы сами давно пытаемся выяснить. Главное, что они
О да. Подруга кентавра благодарила судьбу, и не только за таинственные чужеродные устройства, но прежде всего за целителей. Все трое восхищали ее одинаково: седовласая Куаве, неутомимо сражающаяся с невежеством и смертоносными недугами, изящная Миссиль с ее темной шерсткой и умнейшим блеском в черных глазах, и даже Шимир – представительница пугающей расы такуру из южного леса Ракха.
Как раз Шимир и присматривала теперь за лежащим без сознания Кергорном. Из уважения к больному и его подруге оборотень Такуру приняла вид взрослой самки кентавра, в пышных черных волосах которой переливались ярко-белые пряди, повторяя отметины на пегом лошадином крупе. Однако в первую очередь Сивильда оценила не учтивость целительницы, а ее удивительные рабочие качества: оборотень могла сделать свои лапы чуткими к влажности, температуре и упругости кожи пациента; умела приспособить длину, форму и количество пальцев для выполнения сложнейшей операции; Шимир ничего не стоило настроить собственное зрение так, чтобы в подробностях разглядеть состав крови, строение клетки, а при необходимости – положение внутренних органов и костей.
