почудилось, что он видит, как летят сквозь темноту полупрозрачные сгустки прожитых мгновений и бесследно тают где-то у дальней стены комнаты.
Стало немного жутко. Там, где царствует время, человек может быть лишь гостем, причем незваным и нежеланным.
– Тик-так, тик-так! Падает минута. Тик-так, тик-так – завтра в путь кому-то... – фальшиво пропел Рыков, чтобы подбодрить себя, и принялся искать тайник по приметам, названным Одноглазым.
Мощенный каменными плитами пол оказался изрядно затоптанным, и найти, на какой плите вырезаны уже знакомые символы сома, быка и орла, стало задачей, достойной Шерлока Холмса.
Искомое обнаружилось под самым большим колоколом. Сергей вытащил нож, быстро очистил пазы вокруг плиты, всунул лезвие в неприметную выемку, нажал на рукоять...
Плита легко приподнялась, оказавшись всего пять сантиметров толщиной. Рыков подхватил ее свободной рукой и поставил на торец вертикально. В открывшемся его глазам углублении, на полуистлевшем обрывке льняной ткани лежал большой, темный, чуть приплюснутый бронзовый наперсток.
– Есть! – выдохнул Сергей, завернул свой трофей в пыльную тряпицу и сунул в карман.
Он успел выпрямиться и отойти от колокола буквально на пару шагов, как вдруг в механизме что-то сухо зашелестело, защелкали рычажки, задвигались штанги и...
Б-а-а-м-м-м-м!! Б-а-а-м-м-м-м!! Б-а-а-м-м-м-м!! – загудели под ударами молотов старинные колокола. Как будто возмущенные стражи поднимали тревогу, недовольные, что злоумышленник похитил их сокровище.
Рыков, зажимая руками уши, бросился к двери. Нырнув в проем, он бросился вниз по лестнице, а вокруг дрожали камни, и, казалось, сама башня превратилась в огромный колокол, вызванивающий на весь свет:
– Б-а-а-м-м-м-м!! Б-а-а-м-м-м-м!! Б-а-а-м-м-м-м!!
Сергей выбрался на улицу, тяжело дыша. Хотя часы, отзвонив положенное, уже давно умолкли, этот басовитый звон все стоял в ушах у Рыкова. Матерясь сквозь зубы, он широким шагом двинулся к раскуроченному шлагбауму, на ходу убирая за пазуху фонарик. Тот никак не хотел попадать в положенный ему узкий внутренний карман куртки, пришлось, уже выйдя из ворот, останавливаться, расстегиваться...
Наверное поэтому Сергей и пропустил момент, когда они появились на площади, хотя Арсений потом клялся, что семь высоких фигур возникли у подножия памятника Мусе Джалилю просто из ничего. Из дрожания воздуха. Из снежной круговерти. Из ночного мрака, в конце концов.
– Остановись, живущий и смертный! – звучно раскатился над площадью незнакомый голос, перекрывший, казалось, все – и вой ветра, и шум турбин дирижабля.
– Ага, щас! – оскалился в недоброй усмешке Рыков и побежал к платформе, краем глаза следя за неожиданными визитерами.
Те представляли собой довольно странное зрелище. Одетые в черные стеганые комбинезоны, на головах они имели глухие вороненые шлемы с узкими прорезями для глаз. И шлемы эти напоминали не столько рыцарские доспехи, сколько головы невиданных жутких насекомых.
Все семеро жукоголовых, довольно быстро сообразив, что никто тут слушать их дурацкие приказы не собирается, разом бросились вперед и непостижимым образом мгновенно окружили Сергея, так и не дав ему добежать до спасительной платформы.
– Вы чего, мужики... – забормотал Рыков, – давайте договоримся... Мы ж взрослые люди... Ну нельзя же так...
Правая рука депутата тем временем уже нащупывала теплую рукоять пистолета.
– Живущий и смертный! В ослеплении своем ты дерзнул встать на путь Хтоноса! – торжественно не проговорил даже – пропел один из семерых. – Отдай нам то, что тебе не принадлежит, и участь твоя будет не такой печальной...
Вместо ответа Сергей вытащил пистолет:
– А теперь как? А ну, с дороги, тараканы гребаные! Яйца поотстреливаю!
И вновь Рыков не смог уловить, каким образом черные фигуры оказались вплотную к нему, сжимая кольцо. Зато он почувствовал, как пистолет вдруг налился необъяснимой тяжестью, потянув руку вниз.
Сергей ухватился за оружие двумя руками, но это не помогло – ствол опускался все ниже и ниже.
– Вашу мать! Ковалев! – заорал он, выпуская пистолет. «Гюрза» ударилась о булыжник с таким звуком, словно весила по меньшей мере несколько центнеров.
– Сергей Павлович! Боюсь зацепить! – возник в наушнике голос стрелка.
– Отдай! – один из черных требовательно протянул руку.
– Ковалев, огонь! – взревел Рыков и бросился на ближайшего жукоголового, выставив руки.
Сферическая пулеметная башенка на торце грузовой гондолы дирижабля, до этого хамелеоньим глазом бестолково ощупывавшая пространство, ожила, изрыгнув короткую очередь.
Сергей в прыжке почти достал черную фигуру и инстинктивно зажмурился, ожидая услышать цокот пуль о камни, грохот разрывов и свист осколков.
Но вместо этого на него вдруг накатила ватная тишина. Противник его тем временем куда-то пропал, и Рыков грохнулся на мостовую, понимая, чувствуя – все пошло не так.
Вывернув голову, он глянул вверх – и обмер. В ночном воздухе над ним и семеркой возвышающихся поодаль жукоголовых возник ниоткуда зеленоватый прозрачный купол, и пули, выпущенные Арсением, все, десятка полтора, застряли в нем, словно зубочистки в голландском зонтике.
– Ну, бля, дела... – процедил сквозь зубы Рыков и начал вставать.
«Нет!! Не смей!! Лежи!!» – раздался вдруг в голове даже не крик – визг Матери.
Он послушно упал – кому-кому, а этому голосу он привык доверять везде и всегда.
Черные обменялись несколькими короткими фразами, один из них двинулся было к лежащему Сергею, но тут прямо из мостовой вырос похожий на языческого идола Одноглазый и воздел костлявые руки над головой.
С мелодичным хрустальным звоном лопнул зеленоватый призрачный купол, и на Рыкова обрушился грохот пулеметной очереди.
Разрывные 20-миллиметровые пули разметали жукоголовых, искромсав их тела. С головы одного слетел шлем и, противно дребезжа, покатился по булыжнику.
Сергей встал, зачем-то отряхнул колени. В ушах звенело, во рту пересохло. Одноглазый, по привычке скрестив руки на груди, улыбался обеими глазами, отчего казалось, что он щурится.
– Кто это... были? – Рыков махнул рукой в сторону истерзанных тел, застывших на холодных камнях.
– Наши враги, Губивец! Мы одержали сейчас победу, но теперь нужно удержать ее!
– Да, ты прав... куда дальше?
– В Мошкву, Губивец. Нам нушны Ношницы...
Запрыгнув на чуть покачивающуюся в полуметре от мостовой платформу, Сергей покинул оказавшуюся не очень-то гостеприимной казанскую землю. Впереди ждала Москва...
Глава одиннадцатая
«Серебряный орел» медленно поднимался вверх, одновременно разворачиваясь над Казанским кремлем, когда на площадь перед Спасской башней вылетел желтый угловатый джип.
– Мы не успели! – в отчаянии закричал Илья, тыча пальцем в улетающий дирижабль.
