– Парус на горизонте!
Юра мгновенно застыл, а на квартердек уже взбегал Гранье. Одежда нашего канонира была помятой, но сам Жан-Жак был привычно бодр.
Он взял у Флейшмана бинокль, какое-то время внимательно вглядывался в приближающийся корабль, а затем авторитетно заявил:
– Это «Лань»!
– Я что, отменял приказ? – повернулся я к Юре.
– Сатрап ты, Командор! – буркнул тот, но все-таки отправился в каюту.
На нашем фрегате царило ликование. Живы, нашли соратников (или они нас), так что же горевать?
– Будут какие-нибудь распоряжения, Командор? – Жан-Жак смотрел по сторонам с таким самодовольством, словно, не будь его, и никакая встреча бы не состоялась.
– Пока никаких. Определимся поточнее с местом и берем курс на Ямайку.
Глаза Гранье сверкнули. Очевидно, он уже предвкушал разгром, который мы учиним англичанам.
– Постараемся вначале разведать обстановку, – остудил я его пыл. – Может, никакой «Кошки» там нет.
Если бы чуть раньше, то я попер бы напролом. Тогда во мне говорил гнев, но и сейчас отнюдь не благоразумие. Просто наступил такой упадок сил, что я не чувствовал себя в состоянии на дерзкий поступок.
Мои соплаватели были настоящими друзьями, только бывают моменты, когда не могут помочь даже друзья. Мне было тяжело говорить, изображать из себя лихого капитана. Поэтому я спустился на палубу, прочь даже от самых близких мне людей.
Ко мне сразу подошел Ардылов. Мой бывший раб выглядел несколько смущенно, словно успел набедокурить в очередной раз.
– Тут такое дело, Командор… – Он замялся, никак не решаясь начать. – В общем, я не уверен, но…
И замолк. Пришлось несколько резковато заметить:
– Если решил сказать, то говори. Разберемся.
– Короче, перед самым похищением набрался я в доску и до дома не дошел…
Вот новость! Выпивал Ардылов частенько, соответственно, порою не рассчитывал свои силы.
– …А когда очнулся, померещилось, будто рядом беседуют двое. На английском. Причем один у другого требует что-то и взамен обещает забрать его на шлюпке с собой.
– Ну? – я невольно напрягся.
– Тогда я был не уверен, мало ли что пригрезится спьяну, а тут подумал… Короче, второй голос, по- моему, принадлежал Лудицкому. Больше некому.
– Так. Значит, здесь замешан Петр Ильич, – протянул я.
– Выходит. Но сто процентов не дам. – Вид у токаря действительно был нерешительным.
– Ладно. Догоним – разберемся. Но если… – Ох, попадись мне бывший наниматель и нынешний формальный слуга!
– Ты уж извини. Действительно пьян был, – мнется Ардылов.
– Бывает. Спасибо, что хоть сейчас сказал.
Я двинулся дальше вдоль борта, словно проверяя сделанную работу. Ближе к баку звякнули струны, а следом раздался хрипловатый, словно у великого барда, голос Жени Кротких:
Я невольно застыл. Было что-то притягательное и в словах, и в неприхотливой мелодии, и в самом исполнении. Будто повеяло чем-то полузабытым, и я был не потрепанным, изрядно поколоченным жизнью мужчиной, а мальчишкой, жадно уткнувшимся в потрепанную книгу.
Около Жени, как всегда, собралась толпа свободных от работы моряков. Среди них я заметил невесть откуда взявшегося Ширяева и даже Гранье, которого совсем недавно оставил позади.
Может, это странно, но песня словно вливала в меня силы. Появилась уверенность, что еще ничего не потеряно и все мои страхи не стоят выеденного яйца.
Нельзя переживать заранее, обсасывать про себя то страшное, что ты не изменишь, если это лишь вариант, возможность, а то и вовсе надуманное. Нельзя.
Я дослушал песню до самого конца.
Ну, нет, таинственный Ягуар! Не думаю, что ты такой паршивый мореход, чтобы стать жертвой стихии. Очень уж умело ты вел себя в других случаях и вряд ли попадешься на такую нехитрую штуку. Главное, чтобы тебя не унесло к черту на кулички. Ты ведь в Кингстон должен держать курс. Больше-то бежать некуда. А уж там мы тебя найдем. Как миленького найдем.
4
Ярцев. Решение проблем
– Вот это отнесло!
Фразу произнес Ширяев. Даже не столько произнес, сколько озвучил то, что вертелось в головах у всех. С
– Да уж, – процедил Командор.
От его былых печалей не осталось следа. Внешне, разумеется. Что творилось на душе у Кабанова, не знал никто.
В жизни бывает всякое. Свирепствовавший ураган, а затем долгий шторм уволок корабли настолько далеко от цели, что разум верил этому с трудом. Шутка сказать, почти к Малым Антильским островам! Да и теперь ветер продолжал дуть на ост, старательно пытаясь отжать крохотную эскадру еще дальше от вожделенной Ямайки. Однако это был ветер, не ураган. Галсы поменять придется изрядно, замучаешься, но кое-как двигаться можно. Лишь очень медленно двигаться…
Ситуация… Тут каждая минута на счету…
Но на счету ли?
Мысль первой пришла в голову Флейшману.
– А есть смысл торопиться?
– Как? – выдохнул Ширяев.
Спешить на помощь казалось настолько естественным, что ничего другого не умещалось в голове.
– Юра прав, – неожиданно произнес Командор. – Мы все равно опоздали. Теперь несколько дней не играет никакой роли. Если женщин хотели запрятать подальше, то их уже запрятали. Единственное утешение – ничего им не сделают. Не для того же похищали! Им выкуп нужен. Или моя голова. А женщины, так, приманка. Или средство обмена. Скорее, второе. Не верю в идейность и патриотизм флибустьеров.
– Но шла-то «Кошка» на Ямайку. А там правит наш старый знакомый, – напомнил Флейшман.
– И что? Куда им еще идти? Не поверю, будто благородный лорд рассчитается с Ягуаром и Коршуном из своего кармана. Хотя… – Командор задумался. – Могут попытаться совместить. И выкуп, и голову. Лорд наверняка задействован в организации налета. Коршун в роли помощника – его ход. По принципу или-или. Петля или каперство. Еще бы знать, кто такой Ягуар! Вдруг действительно кто-нибудь из ближайшего окружения губернатора?
Мысль уже неоднократно обсасывалась с разных сторон и была признана одной из наиболее вероятных. Что-то типа – наш ответ Чемберлену. Довольно находчивый и доходчивый ответ.
Предполагать, кто именно скрывается под именем Ягуара, не стали. Раз уж в Кингстоне никому про это неведомо, то здесь, посреди моря, это уподобится гаданию на кофейной гуще. Да и какая, в сущности, разница?
– Если увезли, то хреново, – подал голос Сорокин.
Он прибыл на импровизированное совещание с «Лани».
Здесь, на квартердеке фрегата, возле лежащего на свежем воздухе Валеры, собрались все свои. Кабанов, Ширяев, Флейшман, Сорокин. Плюс Гранье из чужих. Хотя из чужих ли? Бравый канонир давно считался своим. Единственное, чем с ним не поделились, – это тайной своего появления. Да и то лишь потому, что поверить в нее трудновато.
