горе-вызыватель применил заклинание: едва не погиб сам, да вдобавок еще вызвал опаснейшую, неуправляемую тварь. Зачем он это сделал?.. Да и понимал ли он вообще, что творит?
Выяснить все это можно было только одним способом. Поскольку хозяину гостиницы все еще было дурно, а прочие присутствующие довольствовались ролью зевак, командовать пришлось мне. Соседняя комната оказалась свободна – туда мы и перенесли полумертвого «аристократа». Когда его поднимали, оказалось, что он прижимает к животу какую-то книгу. Книга выпала из его рук, служанка (надо же, грамотная!) подняла и стала листать. Пришлось рявкнуть, чтобы положила чужую вещь на место, принесла тряпки и воду. Хозяин гостиницы попытался невнятно возразить, но, похоже, он и сам толком не понимал, против чего возражает. Я успокоил его, пообещав, что оплачу все расходы. Кто-то робко предложил послать за врачом и городской стражей, но я категорически отверг и то, и другое. Эти люди были слишком растеряны, чтобы усомниться в моем праве командовать ими. Так бывает всегда: обыватели, ведущие тихую, сытную жизнь, в критической ситуации теряются и без возражений выполняют команды любого человека, способного взять на себя ответственность за принятие решений.
Вызывателя уложили на кровать. Достав нож, я срезал с него остатки одежды, выгнал всех из комнаты и приступил к работе. Жаль, конечно, тратить энергию, которую я собирал так долго, но мне нужны были ответы, а мертвый дать мне их не сможет. Я влил в него свежие силы, наложил заклинание, препятствующее заражению крови, аккуратно вытянул щепки из ран, применил еще несколько заклятий, обеспечивающих восстановление кожи и мяса. Кости, к счастью, не были повреждены. В ходе работы я понял, что пациент мне попался не самый обычный: его жизненное тело было на удивление здоровым, сильным и чистым. Пожалуй, впервые за всю свою жизнь я видел
Я отослал служанок, уселся за письменный стол и раскрыл книгу, на которой лежал Эдрик. Диалект Искаженного, на котором она писалась, был мне хорошо знаком – правда, не из воспоминаний Льюиса Телмарида. Этот диалект в совершенстве знала Дикла Сарбельт – бестиолог, престарелая чародейка, павшая в поединке с Ночной Тенью приблизительно за сорок лет до того, как в подземелья под Бэрверским холмом вошел Льюис. Теперь воспоминания Диклы стали моими собственными – конечно, не целиком, но в кои-то веки среди обломков чужих жизней нашлось что-то полезное.
...Я перелистнул пару страниц, посмотрел на рисунки, торопливо, еще не веря себе, разобрал несколько заклятий – и понял: это то, что я искал.
Глава одиннадцатая
...Несколько секунд Эдрик разглядывал своего назойливого благодетеля.
– И много ты успел прочитать? – мягко спросил он.
– Ты об этом? – Незнакомец показал на книгу. Эдрик кивнул.
– Только начал. Не против, если ее одолжу?..
– Против.
– Брось, – незнакомец рассмеялся, – я потратил на тебя уйму сил и времени. Ты был на последнем издыхании...
– Сомневаюсь, – холодно оборвал его Эдрик. – Кто ты такой и что тебе нужно?
Властный тон, которым был задан вопрос, незнакомцу явно не понравился. Добродушная улыбка пропала, губы снова сложились в жесткую складку.
– Льюис Телмарид, – представился он.
Интонация и взгляд поведали Эдрику куда больше, чем мог предположить незваный лекарь. «Он посмотрел так, словно хотел понять: знакомо мне это имя или нет... – пронеслось в голове Мардельта. – Если так – его имя
– Это только половина ответа.
– Хочешь знать, что мне нужно? – Льюис ухмыльнулся. – Мне нужна книга. Вот эта самая. Ради нее я проделал длинный путь... очень длинный.
– И совершенно напрасно. Ты ее не получишь.
– Почему?
– Потому, – отрезал Эдрик. Затем все-таки решил объяснить. – Она опасна. Похоже, она предназначена для уничтожения тех, кто ее открывает. Ты видел, что она со мной сделала. Кроме того, в сам текст вшито заклятье, заставляющее...
– Я знаю, – улыбнувшись, сказал Льюис. – Здесь есть несколько глав, которые нельзя читать. Как она к тебе попала?
Эдрик ответил не сразу. «Он что-то знает... – подумал Мардельт. – О книге и о том, что тут происходит... Нет, нельзя его убивать. Не сейчас. Сначала – пусть выложит, что ему известно. А потом решу, что с ним делать».
– Откуда ты сам про нее узнал? – ответил он вопросом на вопрос.
На этот раз паузу взял Льюис. Улыбался, разглядывая собеседника. У Эдрика снова возникло впечатление, что этот человек тяжело болен. Как будто бы он долго выгнивал изнутри – сохраняя до сих пор вполне благопристойную внешность. Но эта внутренняя гниль все равно проявляла себя – в улыбке, взгляде, в выражении лица... На какой-то момент Эдрику показалось, что он беседует с ожившим покойником.
– Нет, так не пойдет, – сказал Льюис. На его устах играла все та же омерзительная улыбочка. – Совсем не годится. Ты просто бездельник, решивший поупражняться в волшебстве от скуки. А мне она нужна. По- настоящему нужна...
– Для чего? – холодно осведомился Эдрик.
Льюис не успел ответить.
Что-то ударило в дверь с той стороны. Громкий скрежет и треск, двойные доски в районе засова и петель разлетелись в щепки, средняя часть двери рухнула внутрь. Порог перешагнул высокий человек в серебристо-серых одеждах. Серебряной была его кольчуга, белым – изображение прыгающей кошки на фибуле плаща.
Собственно, и человеком-то он мог показаться только издалека или на первый, поверхностный взгляд. У людей не бывает белых – именно белых, а не седых – волос с ровными серыми прядями. У людей не бывает желтых глаз с вертикальными зрачками. В общем, пред очами уже готовых вцепиться друг другу в глотки собеседников предстал чистокровный оборотень из Древа Кошки. Его звали Гилькар эс-Салькир, но этого, конечно, ни Льюис, ни Эдрик знать не могли. А Гилькар не собирался представляться.
Если бы вошедший в комнату как-нибудь объяснил свое поведение, объявил об аресте или хотя бы дал понять, что нападать собирается только на Льюиса Телмарида, переполнившего своими злодеяниями чашу терпения человеческого и божеского – возможно, все могло сложиться иначе. Но оборотень этого не сделал. Он предпочел ударить первым, не желая тратить драгоценное время на напыщенные фразы и рисковать собственной жизнью сверх необходимого.
Он двигался вдвое быстрее Льюиса и полностью использовал свое преимущество, совершив резкое движение рукой сверху вниз (пальцы скрючены, как когти кошки) за то время, пока Льюис, поднимая руки, только-только начинал творить первые такты защитного заклинания.
Льюис упал. Кровь фонтанами била из его разодранного тела. На мгновение возникший в воздухе призрачный образ огромной кошачьей лапы исчез, стоило перевертышу опустить руку.
Льюис еще пытался бороться. Он хрипло заговорил. В воздухе потянуло плесенью, зашептали призрачные голоса... Новый удар, быстрый и резкий, смял нарождающееся заклятье прежде, чем оно было
