парик и упала в обморок.
Сын рванулся в дом за водой и нашатырем. Несчастную вдову, повисшую на руках участкового, собрались занести в дом, но она очнулась и решительно оттолкнула милиционера. «Баскетболист» предложил ей ответить на несколько вопросов. Они прошли на веранду, но вид мелового силуэта на полу вызвал новый обморок. Тут уже стало не до вопросов – подоспевший Шишаков-младший захлопотал над матерью, и на веранде резко запахло лекарствами.
Бутырин с участковым вышли на крыльцо и вновь закурили. Честно говоря, Василия уже начала сильно тяготить вся эта история. И несмотря на весь трагизм, он принялся думать о Вере, о том, как сегодня приедет к ней, уставший и голодный, как она будет кормить его обедом... да нет, пожалуй, уже ужином, а Василий в лицах поведает ей ужасную историю, свидетелем и действующим лицом которой ему сегодня довелось стать.
И тут из дома донесся женский крик:
– Пропало! Вот здесь – деньги лежали, тысяча! Пропали они!
К Вере Василий приехал около семи вечера. Она как раз только что вернулась с работы и открыла ему дверь еще в «рабочей», как она говорила, одежде – «пакораббановском» костюмчике, и с уложенными в прическу «волна» волосами.
– Привет!
– Привет! – Бутырин чмокнул Веру в щеку, бросил в прихожей сумку и снимая затоптанные в метро ботинки, начал «радовать» девушку:
– Представляешь, я сегодня ездил к Шишакову, ну, занимать денег, а там...
Он подробно и честно рассказал Вере обо всем, что произошло на даче Шишакова, не умолчав даже о долларах, по сути, украденных им. Вера молча слушала, а глаза ее, милые, теплые, домашние глаза, медленно расширялись от ужаса и негодования. Наконец, когда Бутырин закончил, она неживым голосом сказала:
– Это кошмар – то, что ты видел, но деньги надо вернуть! Слышишь?! Вернуть немедленно!
Василий попытался «отмазаться»:
– Ну, Вер, ну понимаешь... Они же все равно были приготовлены для меня! Я их верну, конечно, ты не думай... Вот напишу книгу – и верну!
Она покачала головой:
– Зачем им потом эти деньги! А сейчас, когда у людей горе, представляешь, как им нужно – похороны, поминки и все такое...
В тот вечер семейной идиллии, включающей в себя совместный ужин, просмотр «видачного» фильма и бурную любовь на широком раскладном итальянском диване, конечно же, не получилось.
Бутырин был слишком измучен, больше морально, чем физически, а Вера дулась на него из-за долларов. Сказать по правде, Василий и сам уже начал подумывать, что их надо вернуть – уж больно скользко все выходило. Убийство, воровство... В общем, он чувствовал себя чуть ли не соучастником преступления. Но природное упрямство или еще что-то непонятное заставляло его стискивать зубы и молчать, послав совесть, как говорится, «в далекое эротическое путешествие».
В итоге они с Верой почти поругались. Девушка бросила Василию в лицо довольно злые слова, он вспылил и, не доев, выскочил из-за стола...
Остаток вечера прошел в холодном молчании, лишь телевизор грохотал и завывал на разные голоса. Бутырин лениво перещелкивал каналы, но почему-то везде натыкался на одни и те же знакомые до тошноты рожи профессиональных хохмачей. Подавив желание засветить пультом в пестрый экран, он поднялся с дивана и вышел на балкон покурить.
И в смазанном лике Луны, выползшем из-за рваных облаков, вновь увидел прищур знакомых глаз, смотревших на него с вызовом и презрением...
Заседание Внешнего Круга подходило к концу. Освещенный сотнями традиционных факелов, мрачно-торжественный зал, помнивший еще Первого Пастыря эрри Сатора Фабера, напоминал древнее капище языческого божества. На кольцевых трибунах, амфитеатром сбегавших к выложенной полированным базальтом арене, сверкали зелеными огоньками глаз шестьдесят четыре избранных Пастыря. Основа основ, фундамент, разум и мощь Великого Круга. Собравшиеся чинно сидели на своих местах, изредка обмениваясь тихими репликами.
Перед Внешним Кругом выступал глава аналитического отдела эрри Стрептус. Он поведал иерархам об успехах и недочетах социальной и экономической политики, проводимой правительствами стран, патронируемых Великим Кругом. Пастыри слушали молча. Ситуация и так была проста и понятна: если в кувшин налить слишком много вина, оно зальет весь стол.
После жестких атак на Хтонос, произведенных Великим Кругом в восьмидесятые годы прошлого века под руководством бывшего тогда Стоящим-у-Оси эрри Удбурда, Вечный Враг затаился, впал в спячку. Это немедленно отразилось на политике страны Изгнанных, России. Советский Союз рухнул, но вместе с ним рухнула и вся мировая система ценностей, с таким трудом созданная Пастырями после Великой войны сороковых годов.
Двухполюсный мир имел массу преимуществ. Запад и СССР соревновались друг с другом в качестве жизни, в социальных преобразованиях, направленных на улучшение положения живущих и смертных. В 70-е – 80-е годы подавляющее большинство населения страны Изгнанных, которое сами себя именовало «советские люди», жило сыто и было обеспечено всем необходимым. Бесплатные образование, здравоохранение, пенсии намного выше прожиточного минимума, счастливое детство – все это резало глаз правящей олигархии стран «золотого миллиарда». Великий Круг не вмешивался, ибо чаши весов совершали лишь незначительные колебания то в одну, то в другую сторону.
А потом эрри Удбурд, воспользовавшись своим положением Стоящего-у-Оси, объявил Большой Поход на Хтонос. Одновременно с этим, с его же подачи, правительства подконтрольных Великому Кругу стран начали активно направлять средства на повышение уровня жизни беднейших слоев общества живущих и смертных. Таковы были истоки «шведского социализма» и «американского образа жизни», когда простой рабочий стал получать достойную зарплату и мог позволить себе собственный дом и автомобиль.
Пастыри поняли, что ошиблись, слишком поздно. Эрри Удбурда отправили в изгнание, но спасти ситуацию практически уже не представлялось возможным. «Холодная война» закончилась, и Запад решил – более нет нужды тратить миллиарды на помощь и поддержку бедняков, ведь идеология эксплуатации человека человеком победила социализм.
С начала девяностых годов мир вернулся на тот путь, которым шел до 1917 года: богатые богатели, бедные – становились еще беднее. Сыграл свою деструктивную роль и фактор глобализации. Страны «золотого миллиарда» все активнее выводили производство в южные регионы – в Малазию, Таиланд, Вьетнам, Индонезию, – туда, где круглый год мягкий климат и чрезвычайно низкая стоимость рабочей силы. Законы рынка победили здравый смысл. Мир встал на дыбы – и понесся вскачь, но не вперед, а куда-то вбок, во тьму...
И вот и по США, и по Европе пронеслись первые ласточки грядущих катаклизмов – волнения малоимущих живущих и смертных, быстро переросшие в беспорядки. У жителей эмигрантских кварталов и фавел бедноты подросли дети и даже внуки, которые с детства знали – добренькое государство платит им пособие, помогает, пестует, нянчится...
Но в новом мире это многочисленное в силу традиционно высокой рождаемости поколение оказалось никому не нужно. Под самым сердцем Евросоюза образовались чужеродные злокачественные образования – многочисленные иностранные, в основном мусульманские, диаспоры, фактически живущие в гетто, и целые районы, заселенные беднотой. Без работы, без перспектив, приученные правительствами приютивших их стран к «бесплатному сыру» в виде ежемесячного пособия, которое вдруг перестало расти и индексироваться, обитатели гетто оказались предоставлены сами себе.
– Реакция брожения, почитаемый эррис, как известно, вызывает повышенное газообразование. А газ всегда нацело заполняет весь предоставленный ему объем – я имею в виду те беспорядки, что прокатились по ряду патронируемых нами стран осенью и зимой. Но живущие и смертные политики, как это ни прискорбно, все еще по интенции исповедуют «общечеловеческую» риторику времен «холодной войны» и не поспевают за экономической десоциализацией, – эрри Стрептус отпил воды из высокого стакана, стоящего на специальном Ораторском камне, Форенсис петра.
