– Нет, – ответил Иван. – Капут ППШ.
22
Они, трое, шагали к селу. Орали петухи. Собаки все не могли успокоиться. Бабка Серафима у своей калитки рассказывала соседкам про ночное происшествие. Она не выпускала ухват. Ее слушали, тараща глаза, Мокеевна, Тарасовна, Малясы. Даже мрачный Крот со своей Оленой явился узнать последние новости.
– До хаты нашей шли! – объясняла бабка. – Но мой Иван организовав оборону… Капелюхов так просто не возьмешь!
– Я их сразу приметил. – Попеленко немного по-иному разъяснял ситуацию. – Решил вступить в неравный бой!
– Премию дам, – сказал Глумский. – А сейчас замолкни и до своей Дуси шагай, а то она выть начнет!
Ястребок потрусил к дому. Опомнился, обернулся:
– Премию лучше в виде съедобного продукта. А грамоту не надо!
Председатель махнул рукой: знаю!
– Шо-то ты недоговариваешь, – сказал он лейтенанту. – Может, побалакаем?
– Побалакаем. Семью Штебленка уничтожили каратели. На Гомельщине. Так? А там как раз отличился Сапсанчук со своими карателями. Могли у Штебленка с Климарем сойтись пути?
– Забойщик при чем? – спросил Глумский.
– А из-за кого Штебленок побежал в район?
– Думаешь, Климарь был в батальоне Сапсанчука, и ястребок его узнал?
– Думаю. Но и Климарь его узнал. А то Штебленок не висел бы.
– А чего Штебленок его не задержал? Не трусливый был.
Озимь сверкала. В лесу соревновались птицы. Стали встречаться глухарчане. Кланялись молча. Смотрели на оружие. Прошли быстрым шажком Голендухи, оба поклонились, засветившись белыми головами. Пустые мешки держали, свернув, под мышкой, как ненужный инвентарь.
– Почему не задержал? – спросил Иван. – Вот вы мне доверяли?
Глумский промолчал.
– Так и он. На забой пришли мужики, а он толком еще никого не знал. Решил: срочно к Гупану. За людьми. Те не продадут.
– Допустим, – Глумский хмыкнул. – Штебленок худой, резвый, а Климарь – туша! И догнал. Чудеса!
– Лошадиную шерсть помните? – спросил Иван. – Климарь был на лошади Попеленко… успел поднять своих.
– Что, и Попеленко с ними? Иван!
– Попеленко от дурости и жадности. Ничего боле.
Пробежала стайка девчат. Неразлучные Малашка, Орина, Софа…
– Мы на гончарню, Петро Харитоныч! Трошки задержались: стреляло!
– Но тут главное что? – сказал Иван. – Почему Семеренков с забойщиком в дружбе?
– Это тебе видение было?
– А как Семеренков его сразу отыскал? Бродячего забойщика? Крот попросил, и тот отыскал. Вы Климаря легко найдете?
– Счастичка вам! – прокричала Малясиха, кланяясь «начальству». И Маляс поклонился.
– Ишь ты, – сказал председатель. – Уважают у нас тех, кто убивать умеет. – Он задумался. – Ты, Капелюх, дюже подозрительный. Не доведи гончара до петли. Он человек такой, деликатный. Шкура тонкая.
– А что ж мне делать-то? А? Со своей толстой шкурой?
23
На кухне у Серафимы Попеленко заглянул в печь, на полки, достал горшок с картошкой и накрытое холстиной сало. Потер руки в предвкушении, объяснил:
– Жинка выгнала. Узнала про мое геройство, и за кочергу: «На кого детей оставишь?» Дальше неудобно повторять. А к закуске у вас шось есть? – Он наткнулся на бутылку в мисныке, вздохнул, поглядывая на Ивана.
Иван бросил на стол изрядно зачитанную книгу – дар Гупана.
– Книжонка. Это про чего?
– Книжонка называется «Уголовный кодекс», – объяснил лейтенант.
– Решили Семеренковых по статье? – Попеленко погладил бутылку. – Там красивые есть статьи, токо ой, лучше не надо. Особо страшная статья «прим». До войны по радио слухал. Як скажут «прим», так все…! До расстрела.
– Слушай! История такая. Ястребок Попеленко по доброте, но за деньги, отдал казенную лошадь соседке. Та передала лошадь забойщику Климарю привезти сена.
Попеленко с сожалением поставил бутылку на место, в миснык. Стал есть картошку, не сдирая кожуру.
– Климарь сильно спешил? Не давись! Отвечай по закону! – Иван постучал пальцем по кодексу.
– Если по закону… погнал без жалости. Насилу собака успевала.
– Какая собака?
– Та у него собака некормленый пустобрех.
– На шее веревочный ошейник? – спросил Иван.
– Шо, вам знакомый той собака?
– Родственник. А чего было за сеном гнать? Погода была сухая.
– Запить, – Попеленко указал на миснык, давясь картошкой.
Иван налил ему молока. Ястребок отпил немного из вежливости.
– Далее. Установлено: Климарь пособник банды Горелого. Значит, ты соучастник преступления. Статья пятьдесят девять четыре. «Пособничество».
– И чего там?
– Вплоть до расстрела и конфискации.
– То не мне статья. Я ж Варюсе давал лошадь. И в голове не было такого чего.
– Неосведомленность о целях, – Иван открыл книгу. – Смягчающее обстоятельство.
– Ну во!
– Пятьдесят восемь – двенадцать. От года и выше.
– А шо ще смягчающее?
– Вот: «совершенное женщиной в состоянии беременности».
– Жинка у меня в состоянии… Шо, мне лично не подходит? А шо делать?
– Не бояться! Не вилять! – Иван хлопнул ладонью по кодексу. – Честно выполнять приказы!
– Я готовый!
– Первый приказ: вызвать в село Климаря.
– Де я его найду?
– Он нас сам найдет.
– От этого не надо. Такой зверюга, та ще хитрый!
– Прожуй и вдумайся. Они ж должны выяснить обстановку. Брунька в засаду попал. У Климаря тут люди. А мы посмотрим, с кем у него связь.
– Ну да, политически правильно задумано.
– И еще. Надо чью-то свинью забить, чтоб его задержать.
– Свинью? Настоящую? – Попеленко ушел в процесс мышления. – Ой…
– Хотя бы слух пусти.
– Слух – не свинья. – Лицо Попеленко вдруг просветлело. – Есть у нас самая настоящая свинья. Боров! А свинья будет смягчающее обстоятельство?
24
Валерик, в тельняшке, в бескозырке, поправлял топором столбы калитки. Не столько поправлял, сколько постукивал по дереву. Иногда цыкал слюной, стараясь приподнять губу там, где блестела
