Отблески свечей рассыпались по золоту оправы, заиграли на округлых боках драгоценных смарагдов.
Потемневшие от времени зубы великомученика Евфимия возвышались над драгоценной оправой, как остовы старых, источенных ветром и водой известковых гор.
— Воистину, нет предела всемогуществу господа! — благолепно склонил голову Прокопий.
«Господа или Психоза?» — мелькнула в голове игумена крамольная мысль.
— Отче наш, иже еси на небеси, да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя яко на небеси и на земли, — тихо бормотал слова молитвы бывший майор КГБ Бронислав Семенович Чумаков.
На его губах играла легкая улыбка.
— Ну, надо же, все та же срань! — взглянув на родные пенаты из окна будки поста ГИБДД, восстановленный в рядах славной дорожной полиции майор Зюзин сморщился, как от зубной боли.
Пронизывающий до костей ветер, как и в начале этой истории, с маниакальным упорством продолжал гнать вдоль сумрачного полотна шоссе мелкий колючий снег, смешанный с дождем.
— А ты чего ждал? — пожал плечами сержант Швырко. — Осень. Тут тебе Россия, а не Гондурас. Родина, мать ее так.
— Лучше колымить на Гондурасе, чем гондурасить на Колыме, — задумчиво произнес майор.
— Родина! Еду я на родину! Пусть кричат: «Уродина!» А она нам нравится, Хоть и не красавица… — запел сержант Курочкин.
Майору безумно хотелось выпить.
— Эх, выпить бы, — словно прочитав мысли начальника, мечтательно вздохнул сержант Швырко.
— Может, чайку? — предложил сержант Курочкин и, не дожидаясь ответа, воткнул в розетку вилку электрочайника.
Зюзин и Швырко с глубокой тоской наблюдали за ним.
— Чай — не водка, много не выпьешь! — снова вздохнул сержант Швырко и покосился на майора.
— Не трави душу, — страдальчески поморщился Зюзин. — Больше вы меня с пути праведного не собьете. И так чудом на работе восстановили.
— Так ведь мы не предлагаем оргии тут устраивать, — пожал плечами сержант Курочкин. — Примем тихонько по стаканчику для сугрева души и тела, лавровым листиком заедим, чтобы запаха не было — и все. Даже если проверка нагрянет, никто ничего не заметит.
— Нет, — Паша решительно покачал головой. — Заглохни, змей-искуситель! Один раз я уже вас послушался — сами знаете, что из этого вышло. Больше никаких нарушений дисциплины на службе. Сухой закон — и точка. Все. Тема закрыта.
Взвизгнув тормозами, перед постом лихо остановилась белая «девятка».
— Скучаете, мальчики?
— Галочка! Люська! Танюшка! — раскрыв объятия, восторженно воскликнули сержанты. Паша Зюзин сжал голову руками и глухо застонал.
— Что это с ним? — удивилась Галя. — Паш! Ты что? Заболел, что ли, или меня не узнаешь?
— Узнаю, — слабым голосом произнес майор. — В том-то и ужас, что узнаю.
— Вот и отлично! — хлопнула в ладоши хохлушка. — Как насчет ночи безумной любви? Напомните моим подружкам, что в дорожной полиции служат только настоящие мужчины?
— Напомним, еще как напомним! — с энтузиазмом заверили сержанты.
— Это я вам сейчас кое о чем напомню… — скрипнул зубами Зюзин.
— Паш, ну не гноись, будь человеком! — перебила его Галочка. — Ну, подумаешь, пожурило тебя начальство немножко, так ведь все уладилось. Ты лучше вспомни, как славно мы развлеклись. Что ты только не вытворял… В одной фуражке забрался на кровать, нацепил мой бюстгальтер и принялся регулировать дорожное движение своей большой полосатой палкой. А потом…
— Жезлом, — уточнил Зюзин.
От воспоминаний Пашу бросило в жар.
— со взвизгами вывела рыжая Танюша.
— И впрямь, майор, ну что ты, в самом деле! — простонал сержант Швырко, пылко обнимая грудастую Люську.
Искушение было слишком велико. Майор сглотнул слюну, чувствуя, как его недавняя решимость раз и навсегда покончить с неприятностями стремительно тает.
— Паша, ну!!!
— Между прочим, в одну воронку снаряд два раза не падает, — напомнил Федя Курочкин. — В этот раз уж точно ничего не случится.
— А если что, так ты сценарий накатаешь для Психоза: «Менты как они есть», — внес свою лепту Макар Швырко. — Можно и про нас написать, если, конечно, заплатят. Разбогатеешь, знаменитым станешь. Как бы ни обернулось — выходит, что, ты в чистом выигрыше.
— Соглашайся, Паш! — твердо сказала Галя.
— Паша, соглашайся! — умоляющими голосами вторили ей сержанты.
Патрульная машина, рассекая вьюжистую мглу, стремительно неслась вслед за белой «девяткой».
— неслось из нее дружное пение удалых «гиббонов».
Примечания
1
Эта история самым подробным образом изложена в книге «Безумный магазинчик».
2
Лизунами на блатном жаргоне называются шпана и мелкие воришки.
3
Kiss me — поцелуй меня (англ.).
4
Вафел — дурак, идиот (жарг.).
5
Лазo — революционер, сожженный белогвардейцами в тoпкe паровоза.
6
«Notre Dame de Paris» — «Собор Парижской Богоматери» (франц.).
