культурные телесности.
— С ума сойти, — оценила я. — Ты сам-то понял, что сказанул? В частности, что такое детерриализированные культурные телесности?
— Лучше спроси об этом у Стива, если когда-нибудь встретишься с ним. Думаю, он и сам этого толком не понимал. Когда Рыгайло не произносил непонятные слова и не малевал кистью по холсту, он пил, скандалил и трахал все, что движется, включая мужчин и резиновых кукол. Я был его натурщиком.
— Только натурщиком?
На щеках блондина выступил румянец.
— Больше, чем натурщиком. Мы были любовниками. Кстати, используя меня в качестве модели, Стив рисовал исключительно мой пупок. Только пупок на буром, зеленом или фиолетовом фоне. Он говорил, что пупок — символ вселенской пустоты, а демонстрация многократно кодированной пустоты и подчеркнутое отсутствие смысла — фирменный знак шизоаналитической эстетики. Я всегда подозревал, что Рыгайло попросту не способен изобразить что-либо более сложное.
— Я вижу, у тебя была интересная жизнь.
— Я бы предпочел, чтобы она была чуть менее интересной. Я страшно рад, что Стив проиграл меня Беару. С Ивом я живу как у Христа за пазухой.
— А как Стив тебя проиграл?
— В Париже проходила международная выставка 'Концептуальный Шизоарт и генеалогия власти'. Рыгайло привез на нее пару десятков картин с изображениями моих пупков, а заодно прихватил и модель, то есть меня. В часы работы выставки я, одетый в набедренную повязку из рваной мешковины стоял в раме рядом с картинами Стива. Мой пупок был обведен тремя черными кругами, символизирующими цинизм, садизм и анархизм, а на шее у меня висела табличка с надписью:
'Шизофрения как высшая форма безумия предстает главным освободительным началом для личности и главным революционным началом для общества.'
В день закрытия выставки один русский писатель-неофашист, живущий в Париже, пригласил нас на богемную литературно-художественную тусовку, где оказался и Беар. Все были в приличном подпитии, и разговоры о высоких материях быстро сменились похабными анекдотами и трепом на сексуальные темы.
Рыгайло стал насмехаться над Ивом из-за того, что тот — натурал и заявил, что высшее достоинство духа — это способность бескорыстного и непредвзятого постижения предметов в их собственном бытии. Иначе говоря, мужик, не трахнувший другого мужика — трусливый и немощный духом козел, не способный к ассимиляции вечных и абсолютных ценностей.
В доказательство своих слов Стив заставил меня раздеться и указал на мой пупок, заявив, что в пустоте сего божественного углубления скрыто трансцендентное осознание экзистенциальной свободы.
Не знаю, понял ли его Ив, потому что говорил Рыгайло по-русски, а его слова переводил пьяный писатель-неофашист, но дело кончилось партией в покер. Стив поставил меня против яхты Беара и проиграл. Так я перешел в собственность Ива.
— Но ведь ты не вещь. Разве ты не мог отказаться?
— Мог, наверное, — пожал плечами Игорь. — Только зачем? Если бы ты хоть раз увидела Рыгайло, ты бы меня поняла. У Ива есть свои причуды, но, в сущности, он отличный парень. Я стал его первым любовником. Он заботится обо мне, дарит дорогие подарки, оформил мне вид на жительство. С ним я наслаждаюсь жизнью — а что еще надо для счастья?
— А с женщинами Беар продолжает встречаться?
— Разумеется. В отличие от меня, он бисексуал.
— И ты не ревнуешь?
— Ревновать? Зачем? Женщины приходят и уходят, а я остаюсь. На них надо жениться, на них приходится тратить кучу денег, они хотят детей, а Иву все эти удовольствия ни к чему. Он ищет новизны и наслаждения, а я — его защита от навязчивости дам. В любой момент он может объяснить любовнице, что не может на ней жениться, ибо живет с мужчиной.
— Неплохо придумано, — оценила я.
Костромин улыбнулся.
— Теперь я задам тебе вопрос. Как ты меня нашла?
— Чисто случайно. Увидела из окна машины, когда ты переходил дорогу у отеля 'Негреско', и проследила до этой виллы.
— Не чаял, что нам доведется встретиться.
— Для меня это тоже оказалось полной неожиданностью. Кстати, прежде, чем прийти сюда, я наблюдала за виллой со склона холма и случайно подсмотрела, как ты прыгал у бассейна в костюме черта с красными рожками.
— О, Господи! — лицо Игоря снова залилось краской. — Ты
Я покачала головой.
— Как только ты прыгнул в бассейн, я сделала перерыв на ленч. Кстати, костюм у тебя был просто роскошный.
— Роскошный? — удивился Костромин. — По-моему, самый обычный. На любом маскараде ты встретишь сотню ряженых дьяволов. Чем он тебе так понравился?
— Зеркальными стеклами, вставленными в прорези для глаз, — объяснила я. — Ничего подобного я раньше не видела. Отражающийся в них свет напоминает отблески адских костров. Я даже подумала, что было бы неплохо приобрести такой же прикид. Этой зимой я собираюсь съездить на карнавал на Тенерифе. Где ты его купил?
— Вообще-то, я его не покупал, но думаю, что нечто подобное можно найти в специализированных магазинах.
— Значит, костюм принес Беар? Может, узнаешь, где он его взял?
— Ив тоже тебе не поможет, — покачал головой Игорь. — Этот костюм мы получили по почте вчера вечером.
— По почте? От кого?
— Понятия не имею. На пакете не оказалось обратного адреса, а внутрь была вложена карточка: 'Великому автору от почитателя его таланта'. Без подписи. Поклонники Ива иногда присылают ему подарки, так что мы не удивились.
— А Беар не боится вскрывать такие посылки? Вдруг какой-нибудь псих пришлет ему бомбу или ядовитую змею?
Игорь улыбнулся.
— Он учитывает такую возможность, особенно после того, как одна сумасшедшая баба принялась орать на всех углах о том, что Ив украл у нее роман. Она даже подала на него в суд, а когда проиграла дело, совсем озверела и начала угрожать ему. Когда мы получаем посылку, Анже проверяет ее детектором металла и просвечивает на рентгеновской установке, после чего вскрывает и, убедившись, что все в порядке, передает Иву содержимое. Так было и в этот раз.
— А что за сумасшедшая баба преследует Беара? — спросила я, радуясь, что херувим сам затронул интересующую меня тему.
— Какая-то русская писательница, Аглая Стрельцова. Кстати, она тоже живет на Лазурном берегу, только в Ницце. Неужели ты не слышала об истории с плагиатом?
— Боюсь, что нет, хотя 'Бесконечное падение' я читала. По-моему, здорово написано. А Ив действительно украл у нее роман?
— Да не крал он ничего. Он вообще не подозревал о существовании Аглаи до тех пор, пока она не обвинила его в плагиате.
— Вряд ли можно обвинить человека без всяких на то оснований. Раз дело было передано в суд, значит, существовали какие-то доказательства плагиата, иначе иск не был бы принят к рассмотрению, —
