попробовать.
Усевшись на нагретый солнцем бетон, я принялась натягивать ласты, вполголоса ругаясь по-испански на тему собственной глупости. Не знаю почему, испанские нецензурные выражения казались мне несколько изящнее русских.
Покончив с ластами, я повесила на шею бинокль и уже собралась было сбросить доску для серфинга в радужную от бензиновых подтеков воду, как сообразила, что на меня с неприличным любопытством пялится смуглый черноволосый парень, сидящий на корме небольшого парусного швертбота.
— ¿Eres española?[5] — осведомился он.
— No, pero vivo en Barcelona.[6]
— Это почти то же самое, — жизнерадостно заявил парень. — В этих краях никто не говорит по- испански. Тоска смертная. С другой стороны, трудно ждать языковых познаний от нации, питающейся лягушками. Извини за любопытство, но зачем тебе бинокль? Собираешься рассматривать морское дно?
— Не совсем. Мне нужно проследить за одной яхтой. Я поплыву за ней на доске.
Брови испанца поползли вверх, выражая крайнюю степень недоумения.
— На доске? За яхтой? За какой, интересно?
— Вон за той.
Я бодро указала на маячащий вдали сине-бело-красный силуэт 'Итаки'.
— На доске ты ее не догонишь, — покачал головой парень.
— Это твоя лодка?
— Моя, разумеется. А что?
— Может, поплаваем, если тебе нечем больше заняться?
— Ты предлагаешь мне преследовать это судно?
— Почему бы и нет? Если, конечно, твоя малышка сможет развить достаточную для этого скорость.
Испанец метнул на меня полный негодования взгляд.
— Ты считаешь, что моя яхта недостаточно быстроходна?
Именно на такую реакцию я и рассчитывала.
— Не знаю. Может, проверим?
Парень уже отвязывал конец.
— Залезай, да побыстрее.
Сорвав с ног ласты, я забросила свое имущество в швертбот и прыгнула следом.
— Кстати, меня зовут Андрес.
— Ирина, — в свою очередь представилась я.
На корме надрывно заурчал мотор, винт вспенил ленивую воду, и швертбот, набирая скорость, двинулся к выходу из порта.
— Ты — поклонница Ива Беара? — осведомился Андрес.
— С чего ты взял?
Несмотря на все усилия испанца, разрыв между яхтами сокращался очень медленно. В бинокль я могла рассмотреть кормовую часть 'Итаки', но, к моему разочарованию, она была пуста.
— Но мы же преследуем его яхту. Его тут все знают. На такую раскраску трудно не обратить внимания. Кстати, я читал его 'Бесконечное падение'. Круто написано, особенно сцена с безумным гермафродитом на крыше поезда, когда он насилует Дульсинею. Ты тоже тащишься от Беара, да?
— Мне нравится его книга, но его поклонницей я бы себя не назвала. Кстати, я сама пишу детективы.
— Вот как? — заинтересовался Андрес. — А зачем, в таком случае, ты гонишься за Беаром? Хочешь взять у него автограф?
— Я не собираюсь его догонять. Просто мне любопытно, куда он плывет.
— В таком случае, ты больше похожа на частного детектива, а не на писательницу.
— Ты можешь представить себе частного детектива, преследующего яхту в ластах, на доске и с биноклем?
— Не могу, — честно признался испанец. — Но в этом мире так много сумасшедших.
— Спасибо за комплимент.
— Всегда рад сказать даме приятное.
— Если я и сумасшедшая, то лишь чуть-чуть. Вообще-то я приехала в порт, чтобы пообедать, но заметила яхту Беара и решила, что было бы забавно немного за ней последить. Такого рода приключения вдохновляют меня на написание книг. Когда день за днем сидишь за компьютером, мозги ссыхаются, и необходима небольшая встряска.
— Вроде как сегодня? — уточнил Андрес.
— Вот именно.
На горизонте замаячили контуры выступающих из воды клочков суши.
— Острова Лерен, — прокомментировал испанец. — Ты бывала на них?
— К сожалению, не приходилось.
— На одном из них находится тюрьма, где был заточен знаменитый узник в железной маске. Теперь сюда туристы толпами валят.
— Как ты думаешь, Беар идет к одному из островов?
— Сейчас увидим.
К моему великому сожалению, 'Итака' даже не подумала замедлить ход. Палуба судна была пуста. Палящим лучам солнца Ив предпочел прохладу каюты.
— Надеюсь, он не собирается так нестись до самого Сан-Тропеза, — недовольно сказал Андрес. — У меня только полбака бензина. Придется возвращаться на парусах.
— Пройди поближе к берегу, — попросила я, переводя бинокль на остров 'Железной маски'.
Здесь ничего не напоминало о царственном узнике, который, насколько я помнила, умер в Бастилии, а не на острове около Канн. Обычные палатки с сувенирами, стандартные пластиковые столики под широкими матерчатыми зонтами, за которыми лениво потягивали пиво разморенные жарой туристы.
Отвлекшись от 'Итаки', я разглядывала в бинокль мрачные скалистые берега, чахлые пальмы с подрагивающими под легким бризом листьями и открытые террасы кафе. В калейдоскопе лиц одно мне показалось знакомым, и, вернув окуляры назад, я увидела длинный унылый нос, высокие залысины на лбу, зализанные назад волосы. Лицо Пьера Бриали покачивалось в такт движениям швертбота и упрямо норовило ускользнуть из поля зрения.
Невыразительные черты Пьера, волшебным образом преобразившись, казались на удивление живыми и одухотворенными. Его губы шевелились, что-то говоря. Их уголки подрагивали, устремляясь вверх, открывая в усмешке белую полоску зубов.
Сместив бинокль чуть в сторону, я обнаружила источник вдохновения Пьера. У него, точнее, у нее, были длинные белокурые волосы, светло-голубые глаза и узенькое, заостренное к подбородку личико.
'Лиса Алиса', — подумала я, тут же ассоциативно вспоминая фотографию из альбома, где Аглая позировала у фонтана на площади Массены. Мое внимание тогда привлекла блондинка на заднем плане, напоминающая хитрую сказочную лисичку. Зрительная памятью я никогда похвастаться не могла, но сейчас была готова дать голову на отсечение, что подружка Пьера была той самой блондинкой.
На всякий случай я решила как можно внимательнее рассмотреть спутницу Бриали, чтобы потом сравнить ее с фотографией.
'Лисичка' улыбнулась и подалась вперед. Рот Пьера властно накрыл ее губы. Поцелуй был долгим и умелым, если, конечно, выражение блаженства в голубых глазах блондинки не было притворным. Тонкие пальцы девушки скользнули в шевелюру Бриали, на изящном запястье сверкнул янтарный с золотом браслет.
'Вот и верь после этого мужчинам, — подумала я. — Интересно, Аглая догадывается о шалостях своего благоверного? Скорее всего, нет. Жены, как правило, обо всем узнают последними, тем более, что,
