занимаются любовью?
— Весьма смутное. Кораллы, насколько я помню, просто выбрасывают в море сперму в надежде, что куда-нибудь она да попадет, а вот в сексе головоногих я полный профан.
— Могу тебя просветить, — усмехнулся Андрес. — Каракатицы предпочитают французский способ. У самца есть одно особенно длинное щупальце. Он запускает его в рот даме так глубоко, что буквально пронзает ее насквозь до самого конца. Во время страсти кончик щупальца отламывается. Жуткое дело!
— Да уж, — согласилась я. — Значит, ты тихо сидел на яхте, без света и ждал, пока очередного самца каракатицы охватит пагубная страсть.
— Вот именно, — подтвердил испанец. — Именно тогда я и заметил этого типа.
— На мысе все еще пускали фейерверки?
— Нет. Он спрыгнул с яхты минут через пять после того, как шум прекратился.
— Яхта уже сидела на мели?
— Нет, но была неподалеку от подводных камней. Она двигалась очень медленно. Мотор не работал.
Швертбот поравнялся с крепостью.
— А где 'Итака'? — спросила я.
— Посмотри налево. Видишь вон там небольшие бурунчики?
Метрах в двухстах от опускающихся к морю стен небольшой участок моря вспенивался мелкими белыми барашками, выделяющимися на фоне гладкой ленивой лазури.
— Яхта Беара застряла там, — объяснил Андрес.
— Куда же она подевалась? В порту ее тоже нет.
— Скорее всего, ее отбуксировали в доки. Мог понадобиться ремонт.
— Надо же, как не повезло, — расстроилась я. — А я, грешным делом, надеялась пробраться на 'Итаку' и осмотреть место преступления.
— Зачем тебе это?
— Для вдохновения. Я могла бы описать его в каком-либо детективе.
— С тем же успехом ты можешь его представить. Используй свое воображение.
— Представить-то я могу, но эффект будет не тот.
— В любом случае на яхту тебя бы не пустили. Наверняка там было полно полицейских.
— Тоже верно, — согласилась я.
— Чем займемся теперь? Поучишься ходить под парусом?
— Лучше вернемся на берег. Было бы неплохо пообедать, пока рестораны не закрылись на перерыв.
— Можем заказать сепию, — сказал Андрес. — Может, нам попадется одна из тех, что я выловил ночью.
— Лучше не надо. После твоего рассказа мне будет казаться, что я ем поджаренного Ромео.
— Не ожидал, что ты такая впечатлительная, — покачал головой испанец.
На сей раз мы забрели в ресторан, специализирующийся на лангедокской кухне. Отдав должное чесночному супу и нежным котлетам софи, я взглянула на часы и заторопилась.
— Как, ты уже уходишь?
Андрес явно был разочарован.
— Мы могли бы сплавать на остров святой Маргариты, а вечером потанцевать на дискотеке.
— Извини, но сегодня никак не могу, — вздохнула я. — Я тебе позвоню, ладно?
— Может, половим ночью каракатиц? — без особой надежды спросил испанец. — Тебе понравится. Их слившиеся в объятии упругие серебристые тела могут вдохновить тебя на написание любовного романа.
— Не сомневаюсь, — кивнула я. — Только в другой раз. Ну все, я побежала. Пока.
Чмокнув Андреса в щеку, я оставила его допивать кофе, а сама вышла из ресторана и быстрым шагом направилась к 'ситроену'. До встречи с Игорем оставалось чуть больше часа. Времени было более чем достаточно, но мне неожиданно захотелось заскочить по дороге в Крос-де-Кан и взглянуть на апартаменты 'Золотая долина', где обитала Света Фокина.
Двадцать минут спустя я притормозила у стеклянного павильона туристического офиса. Пухлая черноволосая служащая вручила мне карту Крос-де-Кан и даже растолковала по-английски, как кратчайшим путем добраться до 'La vallée d'or'.
Апартаменты 'Золотая долина' представляли собой три пятиэтажных здания, расположенные на огороженной забором территории. Ворота оказались не заперты, так что проникнуть внутрь было несложно. Осталось придумать, как отыскать квартиру 'лисички'. Впрочем, особой необходимости в этом не было. Заходить к Светлане в гости я не собиралась, подслушивать под дверью — тем более, да и время поджимало.
'Осмотрюсь немного и поеду на встречу с Игорем', — решила я.
Здания апартаментов были расположены в форме буквы 'П'. Между ними в центре идеально постриженного газона голубел окруженный шезлонгами бассейн. С четвертой стороны лужайку ограничивал высокий металлический забор, вдоль которого росли посаженые вплотную друг к другу кипарисы.
Для начала я решила обойти двор по периметру. Расстояние между кипарисовой изгородью и стенами домов было не более двух метров — земля на Лазурном берегу стоит дорого. Тем не менее, даже в этом узком пространстве садовник ухитрились разместить неимоверное количество юкк, драцен, миртов и прочих декоративных кустарников, среди которых вилась узкая, выложенная каменными плитами тропинка.
На макушках кипарисов гортанно курлыкали горлинки, снаружи неслись крики играющих детей, шум машин и оглушительный треск пролетающих по дороге мотоциклов. В этом причудливом звуковом коктейле мое ухо смутно различило знакомую мелодию отечественного шансона.
По мере того, как я продвигалась вдоль здания, хриплый с гнусавинкой голос певца становился все громче. Завернув за угол, я вышла к торцу второго дома, где и обнаружила источник звука. С лоджии первого этажа лилась разухабистая русская песня.
В моей душе поднялась волна ликования. Надо же, как повезло! Сразу взяла и наткнулась на квартиру Фокиной. Впрочем, насчет везения еще надо было разобраться. Мало ли какой русский мог тешить душу блатным шансоном? Отечественные братки издавна питали слабость к Французской Ривьере.
Подтянувшись на ограждении лоджии, я осторожно заглянула в распахнутую настежь стеклянную дверь. Беглого взгляда оказалось достаточно. Я вихрем слетела вниз и юркнула за густой миртовый куст, надеясь, что меня не заметили.
Лисичка вдохновенно ругалась с черноволосым обезьяноподобным субъектом. По квадратному подбородку с круглой детской ямочкой я безошибочно распознала вездесущего сыщика Гава.
