жанром, так что никогда не слышал о Хмелевской. А в каком стиле она пишет?
– Ну вот, например, в своем самом знаменитом романе «Что сказал покойник» пани Иоанна написала о том, как ее похитила и увезла в Бразилию международная мафия, но, как мафия ни старалась, она так и не смогла выпытать у нее слова, которые ей сказал человек, умерший у нее на руках, – объяснила я.
– Звучит странновато. Немного нереалистично, – заметил Луис. – В настоящее время получить сведения не слишком трудно.
– Я понимаю, ты имеешь в виду химические препараты, вроде пентотала натрия или некоторых наркотических средств, – сказала я.
– Что ты! – запротестовал Луис. – Какие в Бразилии химические препараты! Вот, например, в Японии на каждом углу стоят говорящие автоматы для мойки очков. А в России ты их видела?
– Ну тогда остаются только пытки, – сказала я. – А Хмелевская говорила мафии, что если ее будут пытать, она потеряет память.
Луис тяжело вздохнул.
– Вот поэтому я и не люблю детективы, – заметил он. – Чтобы женщина все рассказала, ее не нужно пытать. Достаточно вырвать у нее один волосок.
– И что? – тупо спросила я.
– Ничего. Если она не захочет говорить, этот волосок просто сожгут у нее на глазу.
Я замерла, открыв рот. Простота и оригинальность решения восхитили меня. Я бы до такого не додумалась. Вот что значит побеседовать с умным человеком! Похоже, не зря я пришла в «Кайпиринью».
– Наверное, Хмелевской повезло, что она не встретилась с тобой, – предположила я. – Хотя лично мне не нравится насилие. Это слишком примитивно.
Ответить Луису помешал приход официантки с подносом. Девушка поставила на столик бокал свежевыдавленного апельсинового сока и кувшин «Сангрии» – смеси вина и лимонада с добавлением свежих фруктов.
– Так о чем мы говорили? – спохватился он, наливая «Сангрию» в стакан. – Мне бы не хотелось, чтобы у тебя создалось неверное представление обо мне. Я вполне мирный и законопослушный гражданин, работаю консультантом по экспорту в московском представительстве одной латиноамериканской компании и не имею ни малейшего отношения к торговле наркотиками, Медельинскому картелю или бразильской международной мафии. Просто я привык реально смотреть на жизнь.
– С одной стороны, это даже хорошо, – сказала я.
– В твоем голосе слишком заметно разочарование, – рассмеялся колумбиец. – Жаль, если в этом смысле я не смогу тебе помочь. А о чем еще писала эта Иоанна Хмелевская?
– Она постоянно влюблялась в таинственных блондинов, связанных со спецслужбами и набитых под завязку всяческими тайнами.
– Надо же, и тут пролетел! – сокрушенно развел руками колумбиец. – То есть, насколько я понимаю, скучный бизнесмен с темными волосами, не связанный со спецслужбами и без тайн, никак не тянет на героя романа?
– На героя, может, и не тянет, но в качестве источника вдохновения очень даже неплох, – окинув Луиса восхищенным взглядом, сообщила я.
Подкинув мне идею с волосом, который сжигают на глазу, он окончательно покорил меня. И, несмотря на все его заверения в законопослушности, шестое чувство нашептывало мне, что что-то тут нечисто. Кроме того, Луис действительно был потрясающе красив.
– Рад это слышать! – улыбнулся колумбиец, наклоняясь ко мне.
Я задумалась. Для романа, по моим представлениям, все развивалось чересчур стремительно, а, с другой стороны, жизнь у нас только одна, и убивать прекрасные порывы души все равно, что обкрадывать себя…
– Так вот вы где! Луис, привет! – Взволнованная Адела вихрем влетела в комнату.
Я тяжело вздохнула. Если бы не судьба в лице моей взбалмошной подруги, я бы все-таки поцеловалась с загадочным красавцем. Но ничего не поделаешь – момент был испорчен.
– Я убью его! Клянусь, я убью его! – потрясая в воздухе сжатыми кулаками, оповестила нас Адела. – Ну, теперь он меня окончательно достал!
– Росарио? – спросила я.
– А кто же еще? – прошипела девушка. – Пойдем. Я отвезу тебя домой. Ни минуты не хочу здесь оставаться!
Я поднялась с дивана.
– Уже поздно. Мне действительно пора ехать, – сказала я колумбийцу. – Извини, что так получилось. Мне было очень приятно познакомиться с тобой.
– Тогда имеет смысл продолжить наше знакомство, – Луис протянул мне визитную карточку. – Можешь звонить мне в любое время дня и ночи.
– Позвоню, – пообещала я…
Адела гнала машину по пустынным ночным улицам с отчаянной решимостью самоубийцы.
Я потуже затянула ремень безопасности и попыталась разрядить обстановку, отвлекая подругу разговором.
– Судя по твоему виду, бедняге Росарио не поздоровилось, – заметила я. – Ну-ка расскажи, что еще ты с ним сотворила?
– Я с ним что-то сотворила! – возмущенно фыркнула Адела. – Да этот обезьяний хрен посмел заявить, что во мне сексуальности меньше, чем в шелудивой беременной верблюдице и что бородавки на моем плече способны превратить в импотента даже сексуального маньяка, выпившего флакон универсального возбудителя для мужчин.
– А разве у тебя есть бородавки на плече? – удивилась я.
– У меня на плече две очаровательные родинки, – с чувством оскорбленного достоинства объяснила Адела.
Я наклонилась к плечу подруги.
– Действительно родинки и очень даже симпатичные, – подтвердила я. – Интересно, что же ты такого сказала несчастному Чайо, что он обозвал их бородавками?
– Да ничего особенного, – пожала плечами Адела. – Всего лишь, что его член даже меньше его мозгов и что при его росте…
– Хватит, – взмолилась я. – Вы стоите друг друга.
– Интересно, ты на чьей стороне, – вскинулась она, – на моей или на его?
– На твоей, на твоей, – заверила я. – Просто, если логически подумать, трудно ожидать от мужчины комплиментов после того, как ты подобным образом отзываешься о его росте, мозгах и… мужских достоинствах.
– Платон мне друг, но истина дороже, – гордо процитировала Адела.
– Истина – штука субъективная, – заметила я, но подруга меня не слушала, поглощенная бурлящими внутри эмоциями.
– Ничего! Я ему отомщу! Отомщу! – шипела она. – Я уже знаю, что делать!
– И что же? – заинтересовалась я.
– Афро-антильская магия! – зловеще и многозначительно произнесла Адела.
– Афро-антильская магия? – переспросила я. – Ты имеешь в виду вуду?
– Туда входят разные культы, в том числе и вуду, но магия «Конго» мне нравится больше, – пояснила Адела. – Уж больно там ритуалы зрелищные. Я этого гада навек импотентом сделаю.
– Ну зачем же так жестоко? – Я попыталась смягчить жаждущую мести подругу. – Подумаешь, ты его обругала, он тебя обругал. Забудь, и дело с концом.
Адела вперила в меня сверкающий взгляд.
– Ты считаешь, что я могу простить человека, который назвал мои родинки бородавками? – возмущенно спросила она.
– Ради бога, смотри на дорогу, – взмолилась я. – Если мы сейчас разобьемся, ты уж точно не сможешь отомстить.
