— Обедать? — Тео в недоумении обернулась. — Сейчас?
— Сейчас.
Граф вручил ей рюмку. Его глаза были полны восхищения.
— Нет, — сказал он, когда Тео нагнулась, чтобы поднять халатик. — Оставайся так, как есть. Я хочу насладиться этим прекрасным зрелищем.
— Я буду есть голой?
— Именно так. — Граф подвинул ей стул. — Тебе не будет холодно у камина?
Он наклонился и поцеловал ее, и Тео вздрогнула от сладкого предчувствия.
Раньше Сильвестр не требовал ничего подобного. Было немного странно сидеть совершенно раздетой, в то время как он был полностью одет. Странно, но и очень возбуждающе.
— Думаешь, я смогу есть?
— Сможешь.
Граф отхлебнул вина и, оторвав кусок цыплячьей грудки, положил ей на тарелку.
— Маринованных грибов?
Тео молча кивнула. Сильвестр передал ей блюдо, и она положила себе грибов.
— Нет, я так не могу, Сильвестр.
— Можешь. Скажи мне, что ты чувствуешь?
Тео взяла с тарелки куриную ножку, но тут же положила обратно. Игра отбила у нее всякий аппетит.
Она в изнеможении откинулась на спинку стула, грудь ее вздымалась, губы приоткрылись.
— Ты готова?
— Да…
Глава 27
— Как видишь, Эдвард, это не представляет для нас никакой опасности, — сказала Тео, трясясь в экипаже, который вез их на вечеринку к Венбру.
Эдвард только головой покачал.
— Как ты себе все это представляешь? Ты привезешь Джерарда в лабиринт, заставишь его рассказать правду о Вимьере, а я, спрятавшись поблизости, подслушаю его откровения? Тео, дорогая, ты строишь воздушные замки.
— Эта тайна должна быть раскрыта, — упрямо сказала она. — Он был в Вимьере, и он знает все. И мы тоже имеем право знать, что произошло на самом деле. Потом мы все расскажем Сильвестру, и он сам решит, как поступить. Если того, что мы обнаружим, окажется достаточно, чтобы вновь обратиться в военный суд, он сможет раз и навсегда смыть позор со своего имени.
— Ну а если нет? Если в результате окажется, что Джерард не тот человек, кто пытался убить Стоунриджа, что тогда? — спросил Эдвард.
— Не знаю, — тихо ответила Тео, — не знаю, потому что Сильвестр ничего не хочет говорить. Знаю одно — что это дело может быть распутано, если найдется свидетель.
Эдвард вздохнул:
— Ты играешь с огнем, Тео. Так же, как и тогда на Док-стрит. И если Стоунридж отправит тебя жить с его матерью, я не буду его обвинять, — без обиняков заявил он.
— Ты становишься занудой, мой милый.
Тео подалась вперед и положила руку ему на колено.
— Ничего не может быть проще. Он хочет поехать в Гемптон-Корт, ты будешь ждать на Керзон-стрит, а затем последуешь за нами. Джерард ничего не заметит. И ни за что не обратит внимания на слежку в сутолоке Гемптон-Корта. Мое желание пойти в лабиринт будет выглядеть вполне естественным. Что он сможет там со мной сделать? К тому же у меня с собой будет пистолет.
— А почему ты думаешь, что он сам не будет вооружен? Тео заметила, что ее друг колеблется.
— А зачем ему это? К тому же не думаю, что он очень умен.
— Почему ты так считаешь? — мрачно спросил Эдвард.
— Если бы он был умен, то давно бы уже убил Сильвестра. Он кажется мне весьма неловким.
Эдвард не нашелся, что ответить. Однако он чувствовал себя обязанным сказать, что и менее сообразительные и ловкие могут быть опасны. Даже еще опаснее, потому что непредсказуемы.
— Да, но нам ничто не угрожает, — нетерпеливо прервала его рассуждения Тео. — Подумай
сам, что нам может угрожать в подобных обстоятельствах?
Их экипаж остановился, и Эдвард этим воспользовался, отложив свой ответ.
— Я скажу тебе в конце вечера, — проговорил он, соскакивая на мостовую и подавая ей руку. — Но если снова заговоришь со мной об этом, когда мы будем ехать домой, я не приму участия. Поняла?
— Да, Эдвард, — смиренно отозвалась Тео. Интересно, почему мужчины так сплотились, противодействуя ей?
По улице сновали мальчишки-посыльные, туда-сюда катили экипажи, из открытых дверей лился свет на разостланный при входе красный ковер.
— Если бы ты знал, как я ненавижу эти вечера!
Но Эдвард, кажется, не слышал. Он пытался попасться на глаза высокому джентльмену в морской форме.
— Кто это? — с любопытством спросила Тео, становясь на цыпочки.
— Это Хьюго Латимер, — пояснил Эдвард. — Он был помощником капитана на корабле, привезшем меня из Испании. Без его помощи я бы наверняка умер. Он уступил мне свою каюту, а сам поместился в кают-компании. Он очень добр, любит поговорить. А его ординарец Сэмюел выхаживал меня как родного сына.
— Тогда я должна поблагодарить его, — заявила Тео. Сложив руки рупором, она позвала: — Лейтенант Латимер, сэр!
Молодой человек обернулся, и вместе с ним обернулись все остальные. Тео покраснела, так как поняла, что привлекла к себе внимание, и помахала ему рукой.
— Тео! Как ты можешь? — воскликнул Эдвард драматическим шепотом, но Латимер уже шел им навстречу.
— Ферфакс! — тепло проговорил он, протягивая руку. — Рад видеть тебя живым и здоровым.
— Да, я в порядке, Латимер. Позволь представить тебе графиню Стоунридж. Тео, это лейтенант… ой, нет, прошу прощения, капитан Латимер. Я не заметил твоих эполет, Хьюго. Поздравляю.
— И я прошу извинения, сэр, — сказала Тео. — Но мне передался энтузиазм Эдварда. Он рассказал, как вы были добры к нему во время путешествия, а поскольку он мой лучший друг, мне хотелось встретиться с вами и выразить вам свою благодарность.
— Он ваш жених3? — проговорил Хьюго Латимер хрипловатым голосом. — А ты счастливчик, Ферфакс.
— Нет, у меня есть муж, — весело пояснила Тео. — Но Эдвард действительно мой лучший друг, сэр.
— О, я понял, графиня.
— Мы с Тео знакомы с пеленок, Хьюго.
— Да-да, — отозвался Латимер. — Вы недавно в Лондоне, сударыня?
— Мне кажется, что я здесь уже целую вечность, — ответила Тео. Она отметила про себя, что ей очень легко с этим человеком. И дело не в том, что Эдвард так хорошо о нем отзывался, хотя и этого было бы достаточно, но в его глазах и усмешке было что-то очень притягательное, а когда он смеялся, смех был приятным и искренним. Ему лет двадцать пять, решила Тео. Года на два старше Эдварда.
— Вам здесь скучно?
— Вот именно, сэр.
И, рассмеявшись, они вместе вошли в дом, где приветствовали леди Джорджину Венбру.
Тео хотелось пообщаться с Хьюго Латимером, даже потанцевать, но, к ее разочарованию, он исчез, как только они дошли до танцевального зала. Хьюго попался ей на глаза раза два за вечер. Он стоял с рюмкой в руках, лицо его утратило веселое выражение. Напротив, он казался мрачным, в зеленых глазах затаилась печаль.
Тео хотела подойти к нему, но в Хьюго было теперь нечто недоступное, словно он выстроил вокруг себя
