Дэвиду Портеру.
– Как там наша пассажирка, Дэвид?
– Никаких последствий, кроме ушиба, – сказал Дэвид, облокачиваясь на поручни рядом с капитаном. – Она крепкая женщина... крепкие нервы, осмелюсь сказать.
– Почему ты так говоришь? – небрежным тоном спросил Козимо, но ему не удалось провести друга.
Дэвид улыбнулся:
– Любая женщина ее возраста и происхождения, оказавшись в такой ситуации, впала бы в истерику. А мисс Барратт, кажется, считает все это лишь большим неудобством.
Козимо медленно кивнул:
– Я заметил определенную степень жизнеспособности... и антагонизма, конечно.
– Разве можно винить ее за это?
– Нет, – согласился Козимо. – Ты ведь раньше никогда не видел Эйну, правда? – неожиданно спросил он.
– Ты же знаешь, что нет. – Дэвид вопросительно взглянул на капитана.
– Между ней и мисс Барратт есть удивительное сходство.
Дэвид нахмурился:
– И ты видишь какой-то смысл в этом сходстве?
– Мы пользуемся любым инструментом, который попадает нам в руки, Дэвид.
Дэвид помолчал минуту. Он плавал с Козимо почти пять лет и считал его своим другом. Он догадывался, чем занимается капитан, хотя они никогда об этом не говорили.
– Ты не можешь использовать совершенно незнакомого человека... женщину, которая случайно оказалась на твоем пути, только потому, что тебе это удобно, Козимо.
Козимо сделал жест, говорящий «ну, что ты хочешь».
– Если инструмент подходит и его можно заточить, приведи мне хоть одну вескую причину, почему им нельзя воспользоваться.
Дэвид покачал головой:
– Ты хладнокровный подлец, Козимо.
– Не стану спорить.
– Ты знаешь, что случилось с Эйной? – спросил Дэвид, понимая, что Козимо ответит, только если сочтет это нужным.
Лицо Козимо потемнело, и он резко отвернулся к морю.
– Нет, не знаю. И не собираюсь гадать. – Он добавил так тихо, что Дэвид едва расслышал: – Но сейчас я не могу сделать ничего, чтобы помочь ей.
Дэвид вздрогнул от скрытого смысла его слов. Огорчение, прозвучавшее в словах друга, тронуло его.
– Может, ты и не такой уж холодный подлец, – пробормотал он.
Козимо обернулся и насмешливо улыбнулся:
– Не выдавай этот маленький секрет, друг мой.
– Никогда, – заверил его Дэвид.
Он удалился, обменявшись парой слов с рулевым, прежде чем спуститься на главную палубу.
Козимо, немного подумав, последовал тем же путем. У двери своей каюты он постоял, потом постучал, надеясь, что это звучит тактично, дружелюбно, но тем не менее настойчиво.
И снова сердце у Мег подскочило, но она крикнула: «Войдите!» – насколько могла, уверенным голосом. Она осталась сидеть на своем месте у окна, лишь закрыла книгу, заложив страницу пальцем, и обратила на капитана холодный испытующий взгляд.
Козимо ответил не менее внимательным взглядом.
– Неплохой наряд, – заметил он. – И цвет вам определенно идет.
Он придержал дверь открытой для Гуса, который осторожно перепрыгнул через порог и взлетел на свою жердочку, откуда, склонив голову набок, также внимательно принялся разглядывать Мег.
Мег сочла замечание в данных обстоятельствах слишком личным, поэтому игнорировала его, продолжая молча смотреть на посетителя.
– Прекрасный день, – попытался завязать беседу Козимо. Он закрыл дверь, но в каюту не проходил. В зеленых глазах, неотрывно глядящих на него, было что-то, что не позволяло это сделать. – Жаль провести его в каюте.
– Я пытаюсь довольствоваться тем, что есть в данных обстоятельствах, сэр, – холодно ответила Мег.
Козимо прислонился плечами к двери и грустно улыбнулся ей:
– Ах, мисс Барратт, не могли бы мы объявить перемирие? Я ведь на самом деле не виноват в том, что вы оказались на корабле.
