опустил ступеньку и помог дамам выйти из экипажа. Арабелла оправила оборки на юбке, размышляя о том, что оставить след в обществе было только одной из ее задач, а задумала она извлечь из своего брака гораздо большую пользу. Джек Фортескью, герцог Сент-Джулз, выигрышем в карты сумел проложить себе путь к состоянию Данстонов. Может быть, сестра его жертвы сможет дать герцогу почувствовать, что он отхватил горький кусок. Как он отнесется к тому, что его жена проиграет его деньги, добытые столь сомнительным путем? Это вызовет у него истечение желчи: он не привык к такому повороту событий и слишком долго заставлял обстоятельства покоряться ему.
Слуги поспешили из церкви домой, и теперь все собрались в холле, ожидая возможности поздравить невесту и жениха. Франклин не смог скрыть удивления, когда из экипажа вышли Мэг и Арабелла, а жениха не было видно, но, поскольку все в этом браке было за пределами его понимания, он только поздравил Арабеллу и проводил ее в дом.
– Его светлость идет пешком, – пояснила Арабелла.
– Совершенно верно, ваша светлость, – сказал Франклин, отвешивая низкий поклон, потому что это было вполне резонное объяснение.
Арабелла смотрела на него, изумленно моргая:
– Нет нужды называть меня так, Франклин. Леди Арабелла – такое обращение меня вполне устраивает теперь, как и всегда.
– Я подозреваю, что тебе потребуется время, чтобы привыкнуть к этому титулу, – пробормотала Мэг.
– Но ведь я осталась такой же, как была, – запротестовала Арабелла.
А потом спросила себя мысленно – так ли это?
У нее было ощущение, что в ней произошли глубокие изменения, с тех пор как Джек Фортескью вошел в ее жизнь. Возможно, она просто путала некоторые вещи: относила глобальные изменения в своем образе жизни к себе лично.
Ведь самого глубоко личного изменения еще не произошло, подумала она, видя, как в дом входят Джек и все остальные. Она все еще оставалась женой только номинально. Но знала, что ненадолго. Она взяла бокал шампанского, предложенный ей Франклином, и смотрела, как Джек пробирается сквозь толпу гостей к ней, по пути прихватив бокал для себя.
– Где собаки? – спросил он. – Я был уверен, что они последуют за вами в дом.
– Они бы так и поступили, если бы им позволили. Но нынче утром они вывалялись в навозе, и пахло от них – хоть святых выноси. Поэтому один из грумов устроил им хорошую ванну. И миссис Эллиот не пускала их в дом, пока они не высохнут.
«Продолжай разговаривать как ни в чем не бывало, и все будет прекрасно. Ты ничуть не волнуешься», – убеждала она себя.
Но у Джека было другое мнение. Он осторожно чокнулся с ней и спросил:
– Как вы себя чувствуете?
– Как всегда, – ответила она. – А разве должно быть иначе?
– Возможно, еще нет, – ответил он, возвращая ее к прежним размышлениям.
Однако кожу ее покалывало будто иголками и кошки скребли на душе. К щекам ее прихлынула обжигающе горячая кровь, и она не могла отвести взгляда от цепких глаз Джека. Она увлажнила кончиком языка внезапно пересохшие губы. Он поднял бровь и, наклонившись, поцеловал ее в уголок рта.
– Я всегда находил, что предвкушение обостряет наслаждение, – сказал он.
Потом оставил ее и пошел приветствовать гостей. Мэг, с любопытством наблюдавшая за этой сценой, подошла к Арабелле.
– Не знаю, помогает ли ему дьявол, но он чертовски красив, – заметила она, понизив голос. – Интересно, какой из него любовник?
– Вот это беспокоит меня меньше всего, – сказала Арабелла с отсутствующим видом, прикоснувшись к уголку рта, все еще хранившему вкус его поцелуя.
Она вспомнила тот момент в саду, когда осознала, что в Джеке Фортескью есть подлинная сила и магнетизм и все это могло поглотить ее целиком. И ее гораздо больше беспокоило состояние ее души, чем тела.
– Могу я тебе чем-нибудь помочь? – спросила Мэг. – Не думаю, что в состоянии дать тебе практический совет, потому что одна-единственная ночь страсти с гондольером, не знающим английского языка, не сделала меня экспертом, но я могу выслушать тебя.
Глядя на Арабеллу поверх бокала с шампанским, она ободряюще улыбалась ей.
– О чем это вы шепчетесь? – спросил сэр Марк, приближаясь к ним.
Он пытался улыбнуться, но глаза его оставались серьезными. Как и остальные друзья Арабеллы, он не делал тайны из своих сомнений насчет успеха ее затеи.
– Если бы ты только знал, – прошептала Мэг, и Арабелла почувствовала, как напряжение оставляет ее при мысли о том, что баронет мог бы поучаствовать в их беседе.
– Ты не должна монополизировать новобрачную, Мэг, – объявил ее отец, целуя Арабеллу в щеку. – Прими мои поздравления, дорогая. Ты просто сияешь.
Арабелла улыбкой выразила свою благодарность по поводу этого дежурного комплимента. Ведь невестам полагается сиять в день свадьбы, но она была уверена, что эта пошлость не имеет к ней никакого отношения. Уж во всяком случае, она не ликовала. Ее то и дело бросало в жар, и сердце предательски обрывалось. Она посмотрела через комнату на Джека, переходившего от одной небольшой группы гостей к другой. Он ведет себя так, будто всю жизнь был хозяином Лэйси-Корт, отметила она про себя с обычным приливом раздражения. Владельцем Лэйси-Корт и графом Данстоном. Но за раздражением последовала мысль о том, что отныне и навсегда она стала госпожой Лэйси-Корт и теперь никто не отнимет этого у
