Горбачева, никогда по-настоящему не читали и не знали Ленина, на которого они так любили ссылаться в докладах, написанных их помощниками. Ленинизм был просто марксистским 'священным' писанием, на которое следовало ссылаться по любому поводу: при рассмотрении партийного строительства или обороны страны, борьбы с инакомыслием или обсуждении роли искусства в воспитании людей, при создании совнархозов или сочинении продовольственной программы. Ленинская цитата имела мистическое значение и в то же время оберегала от критики в безыдейности. Наследники Ленина эксплуатировали его многотомье лишь по самому верхнему слою; основное содержание почти сотни томов его 'Полного' собрания сочинений и 'Ленинских сборников' было, допустим, Хрущеву или Брежневу просто неведомо.
После смерти Сталина совместное заседание пленума
ЦК КПСС, Совета Министров СССР, Президиума Верховного Совета СССР решило, чтобы Н.С.Хрущев сосредоточился на работе в ЦК партии. А 7 сентября 1953 года пленум ЦК избрал Н.С.Хрущева Первым секретарем ЦК партии. Энергичный, импульсивный, непоследовательный, но мужественный политик навсегда вошел в историю прежде всего тем, что нанес первый и самый страшный удар сталинизму. Но, будучи продуктом сталинской эпохи, он осудил лишь проявления сталинизма, а не его генезис и причины. И в этом ему очень мешало то, что он не знал подлинного Ленина… Хрущев, как и мы, на протяжении долгого времени видел в сталинизме лишь 'культ личности', а не ущербность самой системы.
Дело в том, что главная аргументация Хрущева в докладе на XX съезде КПСС (подготовленном П.Н.Поспеловым и его идеологической командой) опиралась на Ленина. Хрущев, буквально раздевая Сталина, своего вчерашнего кумира и патрона, то и дело опирался на ленинские положения, во множестве вмонтированные в доклад.
Например, в докладе 'О культе личности и его последствиях' Хрущевым утверждалось: '…Ленин никогда не навязывал силой своих взглядов товарищам по работе'. Он не знал, что навязывал, и неоднократно — своей духовной силой.
'…Сталин ввел понятие 'враг народа'. Не Сталин, а Ленин еще раньше, вскоре после октябрьского переворота, использовал этот термин, в частности, в отношении 'партии кадетов, как партии врагов народа…'.
'…Ленин пользовался такими мерами ('жестокая расправа'. —
'…Ленин дал указание в январе 1920 года об отмене массового террора и об отмене смертной казни…' Но как тогда расценить, допустим, указание Ленина в марте 1922 года о том, что 'чем больше буржуазии и черносотенного духовенства расстреляем, тем лучше…'.
Справедливо разоблачая Сталина, но сдирая с него лишь внешние покровы политического и социального порока, Хрущев и не думал вспоминать, что он был одним из тех, кто внес огромную лепту в его возвеличивание. Выступая на предвыборных собраниях в Москве в 1936 году, Хрущев лейтмотивом своих речей сделал славословие в адрес вождя.
'..Заветы Ленина наша партия выполнила под руководством нашего великого Сталина…'
'Я горжусь и считаю для себя большим счастьем, что мне приходится вести работу… под руководством нашего великого вождя — товарища Сталина…'
'Я даю клятву, что ни на шаг не отступлю от той линии, которая проводится… нашим великим Сталиным!'
Все эти слова встречались бурными аплодисментами. Весь народ был ослеплен, все мы походили на Хрущева, который тогда искренне верил, что мы по ленинским чертежам во главе с мудрым строителем созидаем лучезарное общество. Видимо, в XXI веке, когда временная дистанция от 'средневековья' XX столетия достигнет воистину исторических масштабов, можно будет во всей глубине исследовать феномен превращения миллионов людей в одномерных фанатиков, по-сталински — 'винтиков', утративших надолго нечто высокое — человеческое: чувство свободы, достоинства, ответственности.
Ленинский большевизм долгие годы держал в плену миллионы людей.
С помощью Хрущева Ленин был использован для развенчивания Сталина — величайшего тирана XX века, а возможно, и всей человеческой истории. Но Хрущеву было невдомек, что Ленин — прямой предтеча Сталина, его духовный отец. Как пишет известный английский историк Роберт Сервис, 'Ленин был вождем большевизма, чьи гены в следующем десятилетии породили сталинизм'. У Хрущева не могла даже появиться мысль, хотя бы на один миг, что Ленин мог быть в чем-то не прав, ведь он уничтожал 'действительных врагов'.
Люди, сидевшие в зале, воспринимали Ленина как божество, непогрешимого святого, а Сталина как человека, нарушившего его 'заветы'. Поэтов, когда Хрущев заявил о неуважении Сталина к памяти Ленина, выразившемся в замораживании строительства Дворца Советов как памятника Владимиру Ильичу, весь зал затих. Когда же Первый секретарь заявил, что 'надо исправить это положение и памятник
Владимиру Ильичу соорудить', его слова утонули в шквале аплодисментов людей, у которых система давно уже сформировала догматическое мышление.
Каким был Хрущев, дает представление, например, его беседа с Мао Цзэдуном 2 октября 1959 года в Пекине. Это был четырехчасовой разговор, и его невозможно полностью привести в книге. Но я упомяну о нескольких фрагментах, которые ярко характеризуют 'ленинца' Хрущева. Когда обсуждался вопрос о территориальном споре между Китаем и Индией, Хрущев заявил:
— Больше на пять километров или меньше на пять километров зашли — это неважно. Я беру пример с Ленина, который отдал Турции Каре, Ардаган и Арарат. И до настоящего времени у нас в Закавказье среди части людей имеется определенное недовольство этими мероприятиями Ленина…
— Что касается ухода далай-ламы из Тибета, то, будь мы на вашем месте, мы бы ему не дали возможности уйти. Лучше бы, если бы он был в гробу. А сейчас он в Индии и, может быть, поедет в США. Разве это выгодно социалистическим странам?
Отвечая на возражения китайцев, а переговоры шли трудно, на грани срыва, Хрущев без дипломатических обиняков, как он считал, 'по-ленински', сказал много саморазоблачительного:
— Что касается Венгрии… Вы поймите, мы имели в Венгрии армию, мы поддерживали дурака Ракоши — в этом наша ошибка, а не ошибка Соединенных Штатов…
— Если у нас в Советском Союзе и побили стекла в посольстве Соединенных Штатов и ФРГ, то это мы сами организовали.
В ходе беседы произошла горячая перепалка Хрущева с маршалом Чен Ир.
Хрущев: Если вы считаете нас приспособленцами, товарищ Чен Ир, то не подавайте мне руки, я ее не приму.
Чень И: Я также. Должен сказать, что я не боюсь вашего гнева.
Хрущев: Не надо на нас плевать с маршальской высоты. Не хватит плевков. Нас не заплюешь… Мы сбили не один американский самолет и всегда говорили, что они сами разбивались. Это вы никак не можете назвать приспособленчеством…
Вот так вел переговоры Хрущев… Прямолинейно, жестко, примитивно, бестактно. Но это было отличительной чертой большинства ленинцев.
Хрущев, как и его предшественник и последователи, любил ссылаться на аргумент, который считался исчерпывающим: 'Так учил Ленин…'
Ленин помог Хрущеву опрокинуть Сталина и развенчать его.
Но он же, Ленин, 'выступил' против Хрущева, когда 14 октября 1964 года пленум ЦК освободил 'первого антисталиниста' от обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС, члена Президиума ЦК и Председателя Совета Министров СССР.
Ленин, как бумеранг, обернулся против Хрущева.
Огромный по объему доклад (целых 70 страниц!) на пленуме, низвергнувшем Хрущева, вновь полон ленинских цитат. Опять муссируется ленинское 'Завещание' ('Письмо к съезду') как главный вечный аргумент против 'новоявленного претендента на новый культ личности'. Нашли ленинские цитаты о вреде, бедствии от 'охотников перестраивать на всяческий лад', о необходимости 'государственного ума', важности, личных свойств вождей', о 'роли Советов' и многое, многое другое. Ленин был мобилизован против Хрущева не меньше, чем бывший Первый секретарь его использовал против культа Сталина.
Какой-то дотошный цековец вспомнил (и это вставили в доклад) эпизод: 'На одном большом приеме,
