Поколебавшись, она красноречиво пожала плечами.
– Ничего из ряда вон выходящего, сэр.
– И вы думаете, я этому поверю? – коротко рассмеялся он. – Насколько я могу судить, необычные женщины требуют таких же одолжений. Ну же, не стесняйтесь. Говорите.
Он подвел ее к каменной скамье, встроенной в нишу, аккуратно вырезанную в зарослях бирючины.
– Давайте сядем и все спокойно обсудим.
Луиза покорно устроилась рядом с ним. Скамья оказалась маленькой, так что их бедра соприкасались. Луиза наморщила носик.
– От вас ужасно воняет, лорд Робин, – заявила она с обезоруживающей откровенностью. – В моей стране дамы не привыкли, чтобы мужчины приходили на свидание, не смыв с себя дневной пот и пыль.
Робин, как громом пораженный, вытаращился на нее. Потом вскочил и отошел на несколько шагов, прежде чем вновь обрести дар речи.
– К вашему сведению, мадам, я проскакал сегодня пятьдесят миль, а потом греб от самого Тауэра. И все для того, чтобы увидеться с вами. Если вы так брезгливы, что не можете принять помощь человека, вспотевшего от честной работы, я немедленно покидаю это место.
– О нет… пожалуйста… не уходите! – воскликнула Луиза, вскакивая. – И не обижайтесь. У меня совершенно ужасная привычка высказывать все, что в голову придет. И я совсем не против вашего… запаха… правда, не против!
Робин совсем не был уверен, что ее заверения хоть как-то улучшили положение. И теперь, после ее слов, он сам ощущал исходивший от своего тела смрад. Раньше он не придавал никакого значения ни своей внешности, ни подобным пустякам и всегда считался в семье неряхой, чем вызывал беззлобные насмешки родственников. Но теперь вдруг задался вопросом, не слишком ли небрежен в том, что касается личной гигиены. Когда в последний раз менял рубашку и белье?
Отец часто журил его по этому поводу, когда путешествовал вместе с еще совсем юным Робином.
– Я целый день пробыл в пути и приехал к вам при первой возможности, – сухо добавил он. – Так что прошу меня простить за беспокойство.
Он повернулся и пошел прочь, раздираемый гневом, вызванным досадой на собственную промашку. Луиза метнулась за ним и вцепилась в руку.
– О, пожалуйста… я иногда бываю так легкомысленна! Простите меня. Я никогда не проводила в седле целые дни и понятия не имею, каково это. И я вовсе не желаю показаться неблагодарной, ведь вы так ко мне спешили. Умоляю, умоляю о прощении.
Она смотрела на него блестящими от слез глазами и, не дождавшись ответа, привстала на носочки и поцеловала его в щеку.
Робин мгновенно смягчился. Да, он весь провонял потом, своим и конским. Да, он оскорбил ее нежное обоняние. Но у этой склонной к опасным развлечениям особы на уме нечто большее, чем отнюдь не благоухающий сладостными ароматами наставник в столичной жизни.
– Итак, что вам нужно от меня? – повторил он.
Луиза с беспокойством взирала на него, желая убедиться, что они окончательно помирились. Немного успокоившись, она пояснила:
– Видите ли, теперь, когда у меня есть лошадь и барка, я могу чаще выбираться из дома. Вот я и подумала, что, если в следующий раз вы принесете мне мужскую одежду, мы без опаски сможем бродить ночью по городу, когда Бернардина спит.
– Мужскую одежду? – пробормотал Робин ошеломленно. – Дорогая моя, у вас просто не та фигура, чтобы подобное переодевание ввело в заблуждение!
– Но почему?! – удивилась девушка, оглядывая себя.
– Слишком много округлостей, – без обиняков выпалил он, очерчивая в воздухе пышные груди и бедра. Но Луиза даже обрадовалась этому неожиданному комплименту.
– Тогда я надену длинный плащ. Он скроет все изгибы.
Робин призадумался. Его попытка нанести ответное оскорбление провалилась, поскольку испанцы любили женщин в теле и чрезмерная стройность считалась там немодной. Кроме того, обмениваться колкостями, задевающими чью-то личность, да еще с какой-то девчонкой, просто ниже достоинства человека, обладавшего весьма высокой репутацией в избранной им крайне опасной профессии.
– Я сам решу, что вам носить, -• твердо объявил он. – И принесу то, что сочту нужным. Постойте смирно и дайте хорошенько взглянуть на вас, чтобы определить размер.
– Не вижу смысла, если я буду закутана в плащ, – возразила Луиза, стараясь, однако, не шевелиться. И даже повернулась, следуя повелительному взмаху его пальца. – Как вы можете распознать, что кроется под этими фижмами?
Она еще и шутит! Очевидно, с доньей Луизой не так легко справиться. Впрочем, и с ним тоже.
– Я вернусь через две ночи, – ответил он, игнорируя лукавые нотки в ее голосе. – В одиннадцать, если это самое безопасное для вас время.
– Бернардина ложится спать в десять. Слишком рано, по-моему, но это потому, что она ужасно скучает в Англии, – пояснила Луиза со вздохом. – Бедняжка Бернардина! У нее здесь нет друзей… не с кем проводить вечера за сплетнями, как она привыкла.
– Может, предложить ей тоже переодеться мужчиной и сопровождать нас в этом маленьком путешествии? – предложил Робин, спрыгивая в шлюпку. Он был вознагражден звонкой трелью смеха и не смог сдержать довольную улыбку, слыша столь восхитительные звуки.
Отвязав канат, он снова взялся за весла. Луиза стояла на причале и махала рукой ему вслед, пока он не
