Потом так же неспешно встала, продолжая жевать хлеб. Никаких неприятностей! Может, сегодняшний день выдастся хорошим.
Немного ободренная, она подошла к окну и, высунувшись, стала глубоко вдыхать свежий, еще не успевший нагреться воздух. Звуки пробуждающегося города доносились с того берега реки. Крики лодочников и уличных торговцев. Жизнь во дворце тоже оживлялась. Из кухни поднимался дымок горящих дров. Но даже это не досаждало ей.
Неожиданно вспомнив о вчерашнем разговоре с Робином, Пиппа лукаво ухмыльнулась. Никто из родственников не мог понять, почему Робин до сих пор не нашел себе добрую женушку. Пиппа знала о его похождениях, но ни одна из женщин не затронула ни его воображения, ни сердца. Но что, если на этот раз все иначе? С Робином наверняка произошло нечто из ряда вон выходящее, если его вдруг обеспокоила свежесть собственного белья!
Пиппа оперлась локтями о подоконник и выглянула в сад, наслаждаясь ощущением необыкновенного покоя, чем-то напоминавшего счастье. И чувство полнейшей удовлетворенности еще усилилось при виде Лайонела Аштона, ступившего на террасу как раз под ее окном. Пиппа задохнулась. По телу мгновенно разлился жар.
Но это чистый абсурд, твердила она себе. Она респектабельная замужняя женщина, беременная от мужа! И все же мысленно приказывала Лайонелу поднять глаза.
И он поднял.
И даже отступил немного, чтобы лучше разглядеть спальню Пиппы. Потом вскинул руку, и она махнула ему в ответ.
– Вижу, вы ранняя пташка, мистер Аштон, – окликнула она.
Лайонелу показалось, что Пиппа слишком далеко высунулась из окна. Его святая обязанность позаботиться о ее безопасности, прежде чем эта женщина и дитя испанского короля свалятся на камни у его ног.
Он сложил ладони ковшиком у рта и, не повышая голоса, спокойно ответил:
– Как и вы, мадам. Если хотите прогуляться на утреннем ветерке, я буду вас ждать.
Пиппа согласно кивнула и отошла от подоконника. Прилив энергии, казалось, расцветил мир новыми красками. Как приятно пройтись рано утром, пока воздух еще свеж, а сад не наводнили громко болтающие, сплетничающие, надоедливые придворные!
Она потянулась к колокольчику, чтобы позвать Марту, но решила, что это займет слишком много времени. Девчонка, должно быть, еще спит. Конечно, шнуровать корсаж нелегко, но зачем возиться с лишними предметами туалета? И к чему ей фижмы? Все равно так рано, что ее никто не увидит. А если увидят… наверняка будут возмущены и скандализованы. Но Пиппе отчего-то было все равно, и сознание собственной беспечности наполняло ее радостью впервые за последние недели.
Она нашла простое шелковое платье очень идущего ей оттенка топаза, которое обычно носила только в уединении своего будуара или в деревне, в присутствии ближайших родственников. Оно надевалось на простую белую полотняную рубашку. Она решила идти без чулок и сунула ноги в лайковые туфельки. Потом провела гребнем по гриве цвета корицы и, откинув волосы назад, наскоро связала белым шарфом. Быстрый взгляд в зеркало полированного серебра заставил ее поколебаться. Не слишком ли неприлично появляться на людях в таком дезабилье?
Но Пиппа тут же напомнила себе, что никогда не заботилась о мнении посторонних. Злые языки всегда найдут пищу для сплетен!
Выйдя из спальни, она поспешила пройти лабиринтом длинных коридоров к лестнице и через маленькую дверцу выбралась на террасу.
Лайонел по-прежнему стоял там, где она в прошлый раз его видела. Он по своей привычке словно отделял себя от окружающего мира, и Пиппа внезапно пожалела о своем порыве. Ей казалось невозможным потревожить его. В отличие от Пиппы он облачился в придворный костюм: с плеч свисал короткий алый плащ, черный камзол и шоссы были украшены разрезами с такой же алой подкладкой. Заломленное поле черной шляпы было украшено сверкающим рубином.
Пиппа колебалась, решая, не стоит ли бежать назад, позвать Марту и одеться как подобает, когда Лайонел повернул к ней голову. Она заметила, что сам он не пошевелился, но будто ощутил ее присутствие, знал, что она переминается под каменной аркой узкого дверного проема.
Увидев Пиппу, Лайонел улыбнулся и направился к ней.
– Вы обладаете безошибочным чувством того, что подходит вам в любом определенном случае, – заметил он, поднося к губам ее пальцы и кланяясь.
Пиппа просияла от удовольствия.
– Мне показалось, что иногда полезно избегать формальностей, – пояснила она.
– Жаль, что та же самая мысль не пришла в голову мне.
Он взял ее под руку и повернулся к реке.
– А что бы надели вы, дабы достичь такого же эффекта? – с искренним интересом осведомилась Пиппа.
– Рубашку и шоссы, – немедленно ответил он. Пиппа даже задохнулась. Почему этот образ кажется таким опасным? Риторический вопрос…
Лайонел тоже сообразил, что ступил на тонкий лед. Он собирался быть поосторожнее, но она так притягивала его своим легкомысленным нарядом, улыбкой, уверенностью, что с плеч скинуто некое бремя. Он будто видел истинную Пиппу, а не ту измученную, грустную, сконфуженную женщину, которую доверили его попечению.
– Сегодня утром вам не было плохо? – намеренно прозаично спросил он.
– Нет! – радостно объявила Пиппа. – У меня сегодня ожидается удачный день, я в этом уверена.
