произвол судьбы.
Целый год шла война на Алабарах. Успех не всегда сопутствовал Эдарку, аххумов было слишком много, а острова слишком малы.
Заслужив прозвище Алабарского Волка, Эдарк внезапно исчез с островов и некоторое время о нем ничего не было слышно.
Вновь он объявился уже на материке, в горах, но мало кто мог узнать в человеке, называвшем себя «Князем Нижнего Намута» — кочевнике в грубошерстном плаще, с золотым полумесяцем у виска — прежнего Алабарского Волка.
Князь Руэн почтительно произнес:
— Когда последние звери из отряда Нгара будут истреблены, куда вождь намутов направит свой путь?
— Я еще не думал об этом, князь.
— В таком случае еще вопрос: каким способом я смогу отблагодарить вас за помощь в изгнании аххумов?
— О! — Эдарк мрачно улыбнулся. — Ваша благодарность, я полагаю, будет достойной такого великого и щедрого правителя!.. Однако, князь, вы теперь не так богаты, и я понимаю, сколько сил и средств потребуется вам, чтобы восстановить разрушенное войной. Поэтому можете не думать о благодарности.
Потемнело. Грозовые тучи обступили перевал, вдали засверкали молнии. Посвежело.
— Все мои вопросы, как вы понимаете, заданы с умыслом, — продолжил князь. — И объясняются они просто: я хотел бы взять вас и вашу армию к нам на службу. Вы могли бы защитить пределы Данаха от аххумов и от всех других неприятелей, пожелающих напасть на нас.
— Знаю. Я слышал о хуссарабах. Там, далеко на севере, за тысячью горных хребтов, на плато Прерий поднимается новая туча… — Эдарк внезапно поднялся. — Извините, князь, но служба моя вам еще не закончена. Если вам будет угодно, мы продолжим этот разговор, а теперь… Взгляните!
Дальние цепи гор слились с почерневшим небом. На той стороне перевала в скалы падали ослепительные пружинящие копья, там уже грохотало, и с неба обрушивались беспощадные потоки.
— Пора!
Эдарк прыгнул в седло. Руэн последовал его примеру.
Взвыли горны, и через минуту отряды всадников устремились вниз, по дороге к мертвому лагерю аххумов.
Когда они приблизились к лагерю, гроза догнала их.
— Пусть потоп унесет тела этих собак! Пусть они никогда не найдут покоя! — прокричал Эдарк сквозь неистовый ливень.
Черной стеной обрушился дождь на Суэ и мгновенно все изменилось. Объевшиеся падалью чайки, полуразложившиеся неубранные трупы, хмель, зараза, смрад — все было смыто в несколько минут и под неистовым потоком город вдруг вновь засверкал белоснежным и розовым мрамором, и по горбатым улицам — лестницам покатились, подпрыгивая, сбитые с деревьев огненные апельсины, и желтая упругая айва, и перезревшая раскисшая алыча.
Потоки ревели на улочках, вскипали водовороты, унося в древние подземные дренажные каналы всю грязь, весь пот, всю кровь, все слезы — весь ужас последних дней.
Нгар сидел в огромном холодном зале мраморного дворца. Вокруг него дышали огнем жаровни, но не могли согреть огромного помещения. Нгар забавлялся стрельбой из трофейного арбалета.
Рабы подносили ему железные стрелы, которые он вкладывал в диковинное данахское орудие, при помощи специального рычага и ступенчатого колеса взводил невероятно тугую металлическую струну, — и пускал стрелу в нелепое соломенное чучело в шлеме, установленное в центре зала.
Чучело не шевелилось: стрела прошивала его и звякала о дальнюю стену.
Нгар пытался попасть в шлем. И вот наконец шлем со звоном упал на мозаичный пол. Нгар хлопнул в ладоши, слуга поднес шлем.
Это был добротный киаттский шлем из особого металла, который гнулся, но не ломался, и от которого отскакивали булатные мечи.
Шлем был пробит.
Нгар рассматривал его, когда у входа раздался шум. Гигант Шумаар, в последние дни не отходивший от повелителя и исполнявший роль начальника охраны, ввел промокшего насквозь человека.
— Гонец от Аххага Великого, повелитель! — объявил Шумаар.
Нгар кивнул.
К нему подвели гонца — юношу в каульском плаще, дрожавшего то ли от холода, то ли от перенапряжения бешеной скачки.
— Игрушка зверя, — проворчал Нгар, отбрасывая в сторону арбалет. — Ну? С какими вестями?
Юноша вынул из круглого пенала свиток и с поклоном подал Нгару.
Нгар прочел письмо.
— Здесь нет подписи царя. Что с великим царем?
— Ужасное несчастье, повелитель! — заговорил гонец, испуганно косясь на Шумаара. — Царь Аххаг болен.
— Так болен, что не может подписать приказ?
— Нет, повелитель, не так. Приказ бы он подписал, но… Вот уже несколько дней, как царь исследует дворец жрецов и не обращает внимания на управление войском. Приказ подписан темником Ассимом.
— Это я вижу. Велел ли Ассим передать мне что-либо на словах?
— Только то, что я уже сказал: царь болен.
— Хорошо. Иди. Тебя накормят и дадут отдохнуть. Потом придешь за ответом.
Гонца увели. Нгар еще раз пробежал глазами свиток и велел вызвать тысячников Агара и Даггара.
— Нам приказано возвращаться в Нуанну, — хмуро сообщил он тысячникам. — Царь Аххаг болен.
— Кем подписан приказ?
— Этим бледным призраком — Ассимом.
После недолгого молчания Даггар произнес:
— Приказы не обсуждаются, господин. Не понимаю, зачем ты вызвал нас.
Нгар привскочил:
— А затем, Даггар, что я не хочу возвращаться! Мы только начали поход, и он пока идет успешно. Почему мы должны прервать хорошо начатое дело?
Тысячники молчали.
— Есть ли известия от Иггара? — уже спокойнее спросил Нгар.
— Нет.
— Так долго? Почему не послали к нему гонцов?
— Посылали, Нгар. Только сегодня утром отправилась полусотня под командой Награ. Известий еще нет.
— А от прежних?
— Никаких, господин.
Нгар помрачнел.
— Подождем до завтра. Я не верю Ассиму и этому юному гонцу.
Шумаар! Где гонец?
— Он только что поел и сейчас спит, господин.
— Когда поспит — допроси. Что происходит в Нуанне? Что он видел по дороге в Суэ?..
Шумаар кивнул и вышел.
— Позволь сказать мне, Нгар. Ты снова затеваешь опасную игру.
