известным тезисом, который зловеще разовьет его вечный оппонент в 30-е годы. Пророчество Троцкого однозначно: мировая революция неизбежна, она приближается, она грядет. На чем же основывается такая уверенность коммунистического пророка?
Прежде всего, Троцкий, как и другие ортодоксальные российские революционеры, безоглядно, фанатично верил в марксизм. Все, что было сказано великими немцами, не подвергалось сомнению. Полагаю, что сами Маркс и Энгельс никогда не могли даже предположить, что их учение, творчество, переписка будут канонизированы. Каждая их мысль представляется большевикам глубоко пророческой. Как говорится в Книге Пророка Исайи, 'всякое пророчество для вас то же, что слова в запечатанной книге, которую подают умеющему читать книгу и говорят: 'прочитай ее'; и тот отвечает: 'не могу, потому что она запечатана'[11]. И хотя русские революционеры 'распечатали' Марксовы книги, их смысл для них остался святым, как в Книге Пророка Исайи. Троцкий и его единоверцы могли подвергать сомнению все, кроме марксизма. Веря в марксизм, Троцкий верил и в его железобетонные догматические постулаты. В этом и заключается парадокс: обладатель безусловно мощного интеллекта стал пленником утопической Идеи, в которую он фанатично поверил.
Но разве этим пленником стал один Троцкий? 2 марта 1919 года в своей речи при открытии I Конгресса Коммунистического Интернационала Ленин прямо заявил: '…победа за нами, победа всемирной коммунистической революции обеспечена'[12]. Закрывая этот Конгресс через четыре дня, вождь русской революции выразился еще определеннее: 'Победа пролетарской революции во всем мире обеспечена. Грядет основание международной Советской республики'[13] . Его слова потонули в громе аплодисментов. Все верили, что всемирное счастье совсем близко. Оно рядом!
Уверенность Троцкого в осуществимости мировой коммунистической революции опиралась и на практический опыт. Та легкость, с которой большевики взяли власть, породила иллюзии, что этот исторический эксперимент можно повторить в любой стране. Да что в стране — во всем мире! Вначале эта уверенность как будто подтверждалась быстро поднимавшейся волной революционного движения на разных континентах. Возникли компартии. Вспыхнули революции в Венгрии, Германии, Китае. Оптимизм ленинского Интернационала захватил миллионы. Все это подпитывало веру Троцкого в возможность невозможного. Он полагал, что наряду с самой активной идейной работой Интернационала нужны и конкретные организационные шаги по революционному 'раскачиванию' мирового сообщества. Он предлагает послать конный корпус в Индию для инициирования революции, разгромить белополяков и открыть революционные ворота в Европу. Эти предложения не казались ему авантюрой.
Большевики пытались действовать на Западе, Юге, Востоке. Троцкий помнил, что после окончания I Конгресса Коминтерна Ленин написал в Туркестан Элиаве о необходимости спешно создать самостоятельную революционную базу: 'Денег мы не пожалеем, пошлем довольно золота и золотых иностранных монет… Вести дело, конечно, архиконспиративно (как умели при царе работать…). Привет!
Самое поразительное, что с годами пророчество Троцкого о возможности коммунистической мировой революции не ослабевало. В мае 1938 года, незадолго до созыва Учредительного конгресса IV Интернационала, Лев Давидович Троцкий написал в Койоакане пространную программу действий, которую предлагал обсудить Международному секретариату и национальным секциям. В программе, красноречиво названной 'Агония капитализма и задачи Четвертого Интернационала', он утверждал, что 'стратегическая задача Четвертого Интернационала состоит не в реформировании капитализма, а в его низвержении'[17]. Троцкий по-прежнему обвиняет социал-демократов в 'пособничестве капитализму', отказывает профсоюзам в их революционной роли, призывает к созданию партий IV Интернационала и вооружению пролетариата. Он выражает уверенность, что выполнение этих требований создаст все необходимое для всемирной пролетарской революции. 'Всякие разговоры о том, что исторические условия еще 'не созрели' для социализма, представляют собою продукт невежества или сознательного обмана. Объективные предпосылки пролетарской революции не только 'созрели', но и начали подгнивать. Без социалистической революции, притом в ближайший исторический период, всей культуре человечества грозит катастрофа'[18]. Был бы готов авангард, заявляет Троцкий, а массы к революции уже готовы…
Сразу же после официального учреждения IV Интернационала Троцкий в своем приветствии американской партии троцкистов ('большевиков-ленинцев'), направленном 18 октября 1938 года, предсказывает, что устремленность новой международной организации к мировой революции в течение ближайших десяти лет… станет программой миллионов и они 'сумеют взять штурмом и землю, и небо!'[19]. Здесь Троцкий определяет уже конкретные временные рубежи начала очистительной планетарной революции.
Впрочем, он, как и Ленин, не раз пытался предвосхитить сроки прихода лучезарного будущего. И, как и Ленин, жестоко ошибался. Выступая на Всесоюзном съезде библиотекарей, Троцкий под веселый смех и аплодисменты говорил, что в силу большего культурного развития французский и английский пролетариат 'лет через 10, 15, 20… — глядишь, а он нас в области социалистического строительства обскакал. Мы, конечно, в обиде нисколько не будем. Сделайте ваше одолжение, обскакивайте, мы давно дожидаемся…'[20] Так он говорил в 1924 году, определяя сроки коммунистического свершения. Но и спустя полтора десятилетия Троцкий, по сути, говорит о тех же сроках…
Началась вторая мировая война. Человечество сотрясалось от рокота в Европе танковых моторов, голос разума заглушался лязгом гусениц, а Троцкий и в этой ситуации видел выход только в революции… В феврале 1940 года он фиксирует для истории свою приверженность революционной идее в 'Завещании', где, в частности, говорится: 'Моя вера в коммунистическое будущее человечества сейчас не менее горяча, но более крепка, чем в дни моей юности'[21].
Великий пророк великой утопической идеи… Страна, где Ленин, Троцкий и другие революционеры совершили социалистическую революцию, 70 лет, собрав все свои силы, оставляя на своем пути бесчисленные жертвы, двигалась к призрачной цели — коммунизму. Революции XX века — это великие социальные патологии движения… Если верно бессодержательное утверждение: 'Мы называем коммунизмом
Великий пророк и его главное пророчество опровергнуты не теорией, не логикой, а самой жизнью. Это не означает, однако, что коммунизм не будет существовать как разновидность утопического учения или как проявление общественной мысли. И Г.Мабли, и Ж.Мелье, и Т.Кампанелла, и Т.Мор, и Т.Дезами, так же как и позднее великие мыслители К.Маркс и Ф.Энгельс, подготавливали духовную почву для поисков подлинного народовластия, гуманизма и справедливости. Таким образом, у более реальной концепции гуманного и демократического социализма исторический шанс, возможно, сохраняется. Коммунистическая Утопия, в которую верил Троцкий (и все мы на протяжении десятилетий), не могла осуществиться не только потому, что методы, формы достижения целей оказались ошибочными, а у Сталина и просто преступными, а прежде всего потому, что в центре всего учения не стояла свобода как главная социальная, экономическая и духовная ценность. Принятие за исходное, фундаментальное положение коммунистического учения диктатуры пролетариата, которой до последних дней жизни поклонялся Троцкий, предопределило глубокую ошибочность прогноза 'дерзкого пророка'.
Больше всего Троцкий пророчествовал в отношении судеб своей родины, социализма в СССР,
