В начале четвертого класса Саша твердо решил поступить в суворовское училище и пойти по стопам отца. Он уже давно бредил Ленинградом, откуда его родители были родом. Он всегда хотел жить в большом городе, и непременно в России, эти прибалтийские фашисты порядком ему надоели: факельные шествия по ночам, свастика на их доме, крики «Оккупанты, убирайтесь домой!»…
И надо же было такому случиться, что именно с этого года набор в суворовское училище после четвертого класса отменили. Неужели придется ждать окончания восьмилетки? Но к восьмому классу он уже твердо знал, что будет кем угодно, только не военным, и даже сделает все, чтобы избежать армии. Сколько раз он потом благодарил судьбу за то, что кто-то там, в Москве, хоть раз в жизни принял разумное решение.
А потом произошло событие, которое окончательно сформировало его отрицательное отношение к военным. В части, где служил его отец, повесился солдат. Саша часто бывал за городом, где располагалась часть, и солдаты всякий раз охотно общались с ним, но после этого случая стали его избегать. Проведя расследование, он узнал следующее. У солдата возникли проблемы с любимой девушкой, и он на почте подделал телеграмму о смерти матери, чтобы ему дали отпуск. Офицеры про это прознали и своими издевательствами довели несчастного до самоубийства, пугая трибуналом, обвиняя чуть ли не в измене родине. Сашин отец в этом безобразии не участвовал, но, будучи старшим по званию, не остановил подчиненных, смалодушничал, не вступился. Таковы были нравы в армии. Саша дал себе слово, что не только никогда сам не будет добивать тех, кто слегка провинился, но и не даст делать это другим. Наказание должно быть адекватно проступку.
Когда он учился в пятом классе, произошло событие, резко изменившее его жизнь. Оставшись с одноклассником в раздевалке, он имел неосторожность сказать, что забыл деньги дома, а ему так хочется купить в буфете сладкую булочку. Одноклассник, недолго думая, предложил пошарить по карманам висевших в раздевалке пальто. Саша ответил, что чужое брать нехорошо, но в конце концов дал себя уговорить на условии, что завтра они подкинут эти десять копеек назад. Этот случай уже почти забылся (деньги Саша вернул на следующий день), когда вскрылось, что его приятель занимался воровством регулярно. Он попался, стащив понравившуюся ему безделушку. По ней его и опознали. Припертый к стенке, паренек заявил, что промышлял воровством не один. Саша не стал отрицать своей вины – ведь он же взял эти несчастные десять копеек, а то, что он их вернул, по его понятиям, не могло служить оправданием.
Дома Саша сам рассказал матери, что взял чужое, и попросил ее сходить в школу. Этим он спас хорошее отношение к себе учителей. Полгода ушло на то, чтобы вновь заслужить доверие одноклассников и учителей. Помогло и то, что воришка попался в очередной раз, и теперь уже не смог никого обвинить в соучастии. Правда всплыла наружу, и Сашу простили. Не найдя ничего лучшего, он подкараулил воришку и набил ему морду. Только вот он сам себя не простил, продолжая корить за проступок, больше никогда в жизни не брал чужого, даже с последующим возвратом. Уже живя в Ленинграде, он однажды нашел на улице кошелек со ста рублями – целое состояние по тем временам – и сдал его в милицию. Уходя, Саша через окно видел, как менты, ухмыляясь, делили деньги. Больше он ничего в ментовку не возвращал и к ним не обращался. Пропажу старался вернуть сам, а если не удавалось – тратил найденное на благие цели.
На этом череда испытаний не закончилась. Играя во дворе в футбол, он сделал подкат, а пострадавший, лет на пять старше, решил, что это подножка, и после игры, подкараулив в подъезде, стал его избивать. Саша понимал, что надо терпеть. Звать на помощь нельзя.
– Папа, помоги! – вдруг услышал он свой голос.
Отец прибежал и надавал обидчику сына по шее. Эта минута слабости дорого обошлась Саше. Во дворе ему объявили бойкот. Дети с ним не здоровались, не играли, не разговаривали, а бывало и дразнили. Выйти из дома каждый раз было пыткой. Лишь отойдя на сто метров, он мог вздохнуть полной грудью. Это привело его в спортивную секцию – даже сразу в две. Он стал заниматься легкой атлетикой и таким популярным в Прибалтике баскетболом. Оказалось, что он легко побеждал своих сверстников, причем зачастую благодаря не физическим данным, а за счет техники и интеллекта. Легкие победы не вскружили ему голову, и он продолжал упорно тренироваться.
Ему прочили блестящее будущее в спорте, но он, продолжая истязать себя на стадионе, все отчетливее понимал, что хочет работать головой, а не руками или ногами.
Прочитав в одной книге о том, что ослабевшего льва изгоняют из прайда, и тот становится отшельником, парией, Саша всерьез задумался, не пария ли он? Именно занятиями спортом он пытался доказать самому себе, что это не так. В спорте и книгах он видел смысл своей жизни, становясь все более замкнутым, застенчивым. Если нужно было к кому-то обратиться с вопросом, это стоило ему больших мучений. Дошло до того, что он отказался ходить за покупками на рынок, потому что там не стояли цены, и, не смея спросить что почем, он уходил с пустыми руками.
Случилось так, что очередной чемпионат республики по баскетболу проходил именно в его школе. Собрались все учителя, директор, завуч. В центральном круге стояли двое – высоченный верзила и Саша, едва достающий ему до плеча Вбрасывание. Противник не успел и глазом моргнуть, как Саша отдал стремительный пас партнеру на заранее оговоренную позицию. Рывок, и он, в высоком затяжном прыжке поймав мяч, сверху засадил его в кольцо. Зал взорвался аплодисментами. Спустя несколько дней Саша заметил, что за те же ответы на уроках он стал получать более высокие отметки. Кроме того, он всегда ходил нестриженый, «под биттлз», и носил брюки клеш. В стране как раз победно закончилась компания против брюк-дудочек, и окопавшиеся в столице чиновники, чтобы оправдать свои завышенные зарплаты, принялись за длинные волосы и расклешенные брюки. В Прибалтике на это смотрели сквозь пальцы, посылая указания из далекой столицы куда подальше, но иногда наиболее ретивые учителя доставали школьников, отправляя в парикмахерскую и замеряя ширину брюк. Баскетбольные успехи поставили точку и в вопросах моды. Саша никогда не понимал, почему какие-то столичные козлы решают, что носить, да и вообще, как жить.
Не-гуманоиды.
Планета Фарфоровых Куколок.
Праздник исполнения Долга
Две безумно красивые, как фарфоровые куколки, фигуры сидели в изящной беседке, взявшись за руки. Издалека, судя по росту, могло показаться, что это дети, но вблизи было видно, что они находились на пороге взрослой жизни. Юноша и девушка смотрели друг на друга влюбленными глазами.
Резная беседка, вся увитая плющом, располагалась в дальнем конце великолепного сада. Щебетали птицы, гуляли ручные животные, и, если бы не высокий бетонный забор, окружавший территорию, можно было подумать, что это рай.
Юноша привлек девушку к себе и поцеловал ее в малиновые губки.
– Пионтек, ну что ты делаешь? – с мягкой укоризной прошептала девушка. – Ты ведь знаешь, что это строжайше запрещено. Если воспитатели увидят, нам несдобровать.
