Мне очень удобно лежать. И отлично...»
Ему вспомнились вдруг старые рассказы о том, что существуют отравленные свечи, цветы и духи. Но это было мельком. Глаза его сомкнулись, но не закрылись вовсе. Он впал в полудремоту, он все видел – и зеркало, и лампу, и диван, и рубчатые обои, и дымившиеся курильницы, только двигаться ему было лень и казалось очень хорошо лежать на мягких подушках дивана.
И вдруг черное зеркало мало-помалу начало освещаться, становиться прозрачным, делаться все светлее и светлее. Все ближе и ближе подходило оно к цвету голубого абажура и наконец стало совсем сапфировым.
На этом сапфировом фоне Бессменный различил контуры женской фигуры. Он приподнялся даже, облокотись на руку. Это была Надя, не призрачная, не отраженная или нарисованная, но совсем живая, движущаяся. Она протягивала к нему свои руки и ясно говорила: «Муж мой!..» Бессменный рванулся вперед, но бессильно упал на подушки дивана, и полное забытье охватило его.
Когда Бессменный очнулся, он лежал в другой уже комнате с открытыми окнами, через которые лился свежий воздух. Граф Феникс стоял, наклонившись над ним.
– Очнулись? – проговорил он. – Не беспокойтесь, никаких последствий ваше забытье не оставит, я не отравил вас.
Бессменный охотно поверил этому, потому что чувствовал себя превосходно. Голова у него была вполне свежа, тело ощущало полную силу и бодрость. Открыв глаза, он быстро поднялся и сел.
– Что это было? – спросил он.
– Вы видели что-нибудь в зеркале?
– Да. И так ясно, так отчетливо...
– Что-нибудь неприятное?
– Напротив.
– Значит, вам в будущем предстоит хорошее!
Бессменный улыбнулся, и его глазам снова представилась Надя, говорившая ему: «Муж мой». Выходило, что в будущем он женится на ней, то есть достигнет того, к чему теперь были направлены все его помыслы. Это было вовсе не то, что ожидал он.
– А вы не знаете, вам неизвестно, что я видел в зеркале? – спросил он опять графа.
– Меня не было с вами; откуда же я могу знать?
– Ну, мало ли откуда! Во всяком случае, я видел, что буду счастлив!
– Ну, вот видите! И для вас дуэль вполне безопасна.
– Позвольте, – остановил его Бессменный, – но для этого надо верить... в зеркало.
– А вы не верите?
Бессменный в душе очень желал верить, потому что то, что ему было показано в зеркале, было очень хорошо, но ему не хотелось слишком скоро поддаваться, и он искренне ответил:
– Не знаю, граф. Вы, признаюсь, смутили меня. Я думал, что вы покажете мне нечто более страшное.
– С какой же целью?
– Чтобы запугать меня.
– Неужели вы считаете меня настолько мелочным и, прямо скажу, глупым? И потом я решительно ничего не показывал вам. То, что явилось в зеркале, вы увидели сами, без всякой помощи с моей стороны...
Бессменный задумался. Действительно, он видел Надю, как живую. Для того чтобы это был фокус, нужно было привести ее сюда. Конечно, это было невозможно. Уверение графа, что он тут – сторона, казалось, похоже на правду. Но в таком случае надо поверить, а если поверить, то надо признать также, что и граф останется цел после дуэли, так как он стоит на этом твердо, а тогда дуэль между ними – нелепость.
В этих соображениях Бессменный запутался.
Правда, и настроение его успело уже измениться. Образ милой и любимой Нади, который он только что видел, обещавший ему в будущем счастье, заставил его забыть свою вспышку против графа и настроил его миролюбиво и любовно. Но вместе с тем, как было пойти назад, когда вызов был уже сделан?
– А я все-таки желаю с вами драться! – проговорил наконец Бессменный.
– Я к вашим услугам, – ответил граф, – как вам будет угодно...
Кутра-Рари
От Феникса Бессменный отправился домой, опять воспользовавшись каретой графа.
Странный выдался для него сегодня день. Объяснение с Надей, потом не совсем обыкновенный разговор с этим таинственным графом, потом видение, или неизвестно, в сущности что, в зеркале. Но, очевидно, необычайность была исчерпана не до конца. По крайней мере, дома Бессменного ждала новая неожиданность.
– Уф, и устал же я! – проговорил он, входя к себе и сбрасывая плащ на руки денщику. – Дай, братец, мне кваску напиться или хоть просто воды.
– Тут ждут вас, – доложил денщик.
– Из своих кто-нибудь? Кто такой?
– Азиат... как следует: в чалме и пестром халате.
– Что же ему надобно?
– Это он, говорит, только вам скажет.
– По-русски он понимает, значит?
– Где ему! Не очень, а все-таки объяснил, что дело к вам имеет.
– Как же он это объяснил тебе?
– Знаком... вот этим самым... – и денщик, вынув из кармана золотой, показал его Бессменному.
Знак был недурен и действительно весьма понятен и убедителен для денщика.
– Дурак же ты! – усмехнулся Бессменный. – Ведь этак нас обчистить могут. Ты пускаешь чужих людей за золотой, а он унесет на сто.
– Ну, это дудки! Впустить-то я его впустил за золотой, а не выпустил бы до вашего прихода ни за какие деньги. Так как же он унес бы что-нибудь?
Бессменный направился в приемную. Ему было интересно посмотреть на азиата в чалме и пестром халате, который платит по золотому простому денщику.
В те времена в Петербурге сплошь и рядом можно было встретить на улицах азиатов в их национальных костюмах. Среди них были богатые купцы и ничего не имевшие шарлатаны и искатели счастья и приключений, молодые и старые. Приезжали кавказцы, бухарцы, персы, появлялись жители далекой Индии.
Бессменного в его приемной ждал чистокровный индус, красивый старик с необыкновенно правильными, гордыми чертами лица и темно-коричневой бронзовой кожей. Редкая седая борода не портила его. Из-под нависших бровей глядели живые, проницательные черные глаза. Красный шелковый платок обвязывал его голову очень картинно, пестрый индийский халат был опоясан великолепной шалью.
Когда вошел Бессменный, индус встал и поклонился ему. Благообразный вид старика внушал полное доверие. Князь ответил на поклон и показал рукой, что просит гостя сесть.
– Мой князь, позвольте мне назвать себя, – проговорил индус на французском языке. – Меня зовут Кутра-Рари; я родом индус и чужестранец в России...
– Будьте гостем! – ответил Бессменный. – На нашей родине знают гостеприимство и рады чужеземцам. Петрушка, – крикнул он денщику, – давай нам трубки и чаю!
Кутра-Рари спокойно и с достоинством уселся в кресло и сложил на животе руки.
– Вы давно в Петербурге? – обратился к нему Бессменный.
– Я очень давно в русской столице и приехал сюда, чтобы повидать вас...
– Повидать меня? – удивился князь. – Вы приехали из Индии, чтобы повидать меня?
– Верьте мне, что я не лгу, когда говорю, что предпринял долгое путешествие, чтобы увидеть вас, – уверенно произнес индус, не сводя своих черных глаз с Бессменного.
Петрушка принес трубки и чай.
От табака Кутра-Рари отказался, но чай взял с любезной улыбкой, отпил глоток и откусил кусок хлеба.
