мобиль» был ему больше по душе. Когда он его продавал, то очень придирчиво выбирал покупателя. Как будто автомобиль щенок или котенок, и Лешина обязанность пристроить его в хорошие руки.
Подойдя к «десятке» и сняв ее с сигнализации, Назаров забрался в салон. Сумка полетела на заднее сиденье. Телефон на приборную доску. Он был раздражен, вот и швырялся вещами. Надо же было давлению подскочить именно сегодня, когда ему на работу к десяти. Редко Назарову выпадала возможность всласть позаниматься ранним утром. Обычно времени было в обрез, и он качался всего полтора часа, а потом несся сломя голову в отделение, не всегда успевая принять душ. А тут такой шанс – позаниматься два часа, потом не спеша помыться и выпить чашку зеленого чая в кафе…
И он его упустил!
Тяжко вздохнув, Леша завел мотор. Вырулив на шоссе, он кинул взгляд в салонное зеркало. Лицо оказалось красным и усталым. Очень, очень усталым. Что, собственно, не удивительно, поскольку он трудился без отпуска уже четыре года.
«Все, вот раскроем последнее преступление, и отдохну! – сказал себе он. – Три года назад сделал загранпаспорт, а на море так и не выбрался. И ведь уже тур подобрал! Чемодан купил, шорты, плавки и сланцы. Сказке пообещал магнитик привезти и виски из дьюти-фри. Написал заявление на отпуск, но… Так и не ушел! И все из-за убийства депутата, которое нужно было раскрыть по горячим следам. Пока мы его раскрывали, преступники не дремали. Так что дел навалилось выше крыши. В итоге – Сказка до сих пор ждет магнита…»
Леша снова посмотрел на себя в зеркало. Постарел он за последнее время. Вроде бы все как мальчишка выглядел, и никто ему не давал его возраста, и вдруг неожиданно «обветшал». У глаз морщинки. В русых волосах проблески седины. Рот стал суше. А подбородок, всегда выдававший в Леше упрямца, еще больше выдвинулся вперед. «Если так пойдет, – усмехнулся он про себя, – через пяток лет я стану точной копией Терминатора в исполнении Шварца!»
На самом деле Леша на Арнольда ни капельки не походил. Даже подбородком. Но на прошлый день рождения Витек Сказка подарил Назарову плакат, на котором он был изображен в образе Терминатора. Благодаря фотошопу Леша оказался очень на него похожим. Но даже Витек признавал, что от этого друг только проигрывает. «Мне бы, Леха, твою внешность, – говорил он, – я бы бабским миром правил. Вроде морда у тебя мужественная, но не тупая. Не то что у Шварца. Ясно, что он мужик не дурак, но по лицу этого не скажешь. То ли дело ты! За всю жизнь, кроме «Колобка» и Уголовного кодекса, ничего не читал, а выглядишь, как профессор!»
Леша, слушая Сказку, только улыбался. Естественно, он читал не только кодекс и детские сказки. И на профессора мало походил. Но вид имел, и тут Витек не соврал, интеллигентный. Женщинам это нравилось. С Назаровым постоянно флиртовали проходящие по делам барышни. А его равнодушие только подстегивало их интерес.
В детстве и подростковом возрасте Леша был парнем невзрачным. Не хуже и не лучше других. Обычным. Среднестатистическим. Маловыразительное славянское лицо. Русые волосы. Светлые глаза. Таких, как Леша, в их детдоме была добрая половина. Но он с возрастом похорошел. Возможно, если б он вел жизнь такую же, как большинство детдомовцев, то давно бы исхудал, лишился зубов, истрепался, пообносился. Леша иногда встречал своих собратьев по сиротскому несчастью и всякий раз ужасался. Молодые мужчины выглядели как старики: беззубые, тощие, нетвердо шагающие. А кроме того, вонючие и грязнущие. Естественно, не все детдомовцы опустились, многие жили обычной жизнью, а кое-кто добился грандиозных успехов в бизнесе, но с этими, благополучными и богатыми, жизнь его редко сталкивала. Больше (в силу профессии) с отбросами. И когда в одном из них Леша узнавал бывшего одноклассника, долго не мог прийти в себя. Он не понимал, как можно с собой так?..
Назаров за собой следил. Нет, он не был метросексуалом, не подщипывал брови и не ходил на пилинги и маникюр (да и не хватало у него на это ни времени, ни средств), но регулярно стригся, следил за зубами, брился каждый день. Вот только одевался плохо. Но это по мнению Сказки. Тот, как заправская модница, вечно таскался по магазинам в сезон распродаж. Поэтому в его гардеробе было полно рубашек, брюк, жилеток довольно известных фирм. Тогда как Леша имел всего пару джинсов, свитер на зиму и три футболки на лето. А куртка у него была межсезонная. От нее он в теплую погоду отстегивал подкладку.
Один раз Сказка уговорил Назарова сходить с ним в ночной клуб. А так как появляться там в том барахле, которое Леша называл одеждой, по мнению Витька, было непростительно, то он заставил друга натянуть на себя рубашку и пиджак из собственного гардероба. Назаров, нарядившись, чувствовал себя весь вечер не в своей тарелке. Самому себе он казался расфуфыренным павлином или, еще хуже, гомиком. В невзрачной одежонке ему было гораздо комфортнее.
Сейчас, например, на Леше были джинсы, футболка и ветровка с капюшоном. Все простенькое, недорогое. Назаров только спортивную форму выбирал придирчиво, приобретая ее исключительно в фирменных магазинах. Да еще обувь. Хотя носил только кроссовки. В них и ходить, и машину водить удобно.
Подкатив к зданию отделения, Леша кинул взгляд на окно своего кабинета. Жалюзи закрыты. Значит, Сказки еще на рабочем месте нет. Хотя он должен был прийти к восьми. «Как всегда, проспал, – сделал вывод Назаров. – Или завис у одной из своих барышень и не может выбраться из-под ее теплого бока…»
Но Назаров ошибся. Сказка уже был на работе, просто до кабинета не дошел. Сначала он заглянул к Семенычу, который еще не уезжал домой. И когда Леша отпирал дверь, Витек мчался на всех парах к кабинету.
– Здорово, – поприветствовал он товарища, наскоро пожав ему руку. – Открывай быстрее!
– Что за спешка?
– Кофе хочу. У Семеныча просил, да он, зараза, врет, что его не пьет.
– Почему врет? Может, правда…
– Я не знаю ни одного человека, работающего в этом здании, который бы не пил кофе. С нашим ненормированным рабочим днем без него никак.
Назаров пожал плечами и открыл наконец дверь. Замок в ней вечно заедало!
Витек влетел в кабинет и первым делом щелкнул по кнопке чайника. Вторым – раздвинул жалюзи. Он терпеть не мог полумрака.
– Что сказал Семеныч по поводу нашего вчерашнего покойничка? – спросил Леша, усаживаясь за стол. Поутихшая головная боль вернулась, и он приложил ко лбу прохладную бутылку с минералкой – купил по дороге.
– Ничего интересного. Убит, как ты уже знаешь, спицей. Смерть наступила где-то в районе восемнадцати часов вечера.
– А члены комиссии, по словам дяди Васи, ушли за ворота стройплощадки в четверть седьмого. Надо спросить у Семеныча, насколько он уверен в правильности определения времени смерти. Пятнадцатиминутная погрешность может спутать нам все карты.
– Семеныч зуб дает, что Файзаров погиб ровно в шесть.
– Откуда такая уверенность?
– Да у покойника часы разбиты. Судя по всему, он ударился ими, когда падал. На циферблате – шесть. Встали они.
– Выходит, не швейцарские, поддельные. Те обычно противоударные.
– Назар, не отвлекайся на мелочи. Главное, у нас с тобой теперь работы – кот наплакал. Круг подозреваемых столь узок, что для таких профессионалов, как мы с тобой, вычислить убийцу не составит большого труда. И что самое радостное – мы раскроем не только «свежее» преступление, но и «глухари» четырехлетней давности.
– Мне всегда было интересно, Витек, чего в тебе больше: глупости или мании величия. Сейчас понимаю – поровну.
– И какой вывод я должен сделать из этого унижающего меня заявления?
– Убийцу мы с тобой будем искать долго, упорно и не факт, что результативно.
– Не каркай!
– И что наиболее грустно – наш убийца – не Спица.
– Думаешь?
