– Как зачем? Вяжу я! Вот и нитки! – Она продемонстрировала Леше моток ярко-розовой пряжи. – Хочу перчатки связать. Иногда на работе свободная минутка выдается, вот и занимаюсь полезным делом… Вроде и вещь себе новую изготавливаю, и время коротаю, и нервы успокаиваю. Знаете, как вязание умиротворяет?
– А остальные спицы где?
Света пожала плечами и хотела вернуться к еде, но Леша коснулся ее руки и повторил вопрос:
– Где?
Глава 6
Проводив Алексея, Милана вернулась за свой стол и обессиленно опустилась в кресло. Кто бы знал, как она волновалась, разговаривая с Назаровым. Интересно, он это заметил? Или она так научилась собой владеть, что никто не понимает, что она на самом деле чувствует.
Милана глянула на свою чашку. Чай только пригублен. И не потому, что ей ничего не лезло в глотку, когда она нервничала. Просто у нее дрожали руки, а она не хотела, чтобы Назаров это заметил. Теперь можно попить! Взяв чашку, Лана опрокинула в себя остывший чай. Стало как будто лучше. Но все равно пить хотелось. Лана нажала на кнопку селектора, но вместо привычного Светиного контральто услышала баритон секретарши Аллочки. После того как Черемушкина придумала для Светы новую должность – помощник руководителя, пришлось взять на работу еще одного офисного работника. Когда Света отлучалась из приемной, Аллочка выполняла ее обязанности.
– Слушаю, Милана Робертовна, – проговорила она своим по-мужски низким голосом.
– Света на обеде?
– Да.
– Принеси мне, пожалуйста, чаю.
– Хорошо.
– И чего-нибудь поесть.
– Что бы вы хотели?
– Сама не знаю, чего хочу. Неси на свое усмотрение.
О том, что Черемушкина соблюдает диету, знали все. Поэтому Лана могла не волноваться – Алла не принесет ей ни колбасы, ни печенья, ни разогретой в микроволновке пиццы. Скорее всего достанет из холодильника обезжиренный йогурт или капустный салат. Заботилась о пропитании Миланы Света. Она покупала продукты, закладывала их в холодильник и следила за пополнением пищевого запаса. Стараясь, чтоб он был разнообразным.
Милана была ей очень благодарна. Особенно за это. Самой ей было некогда ходить по магазинам, да и выбирать продукты тоже. Если удавалось заглянуть в супермаркет, то она брала элементарные вещи, фрукты, овощи, отруби, кисломолочку. Света же подходила к покупке съестного с фантазией. Если брала креветки, то к ним приобретались китайский салат или помидорки-черри. К кальмарам – морская капуста. К рыбе – сельдерей. Зная, что Милана уже несколько лет не ест мяса животных и птиц, Света старалась накормить подругу и начальницу хотя бы морепродуктами. И витаминчиками! Иначе Милана одну кашу на воде бы ела. Да обезжиренный творог.
Лана замечала, с какой тоской смотрит Света на те продукты, которые она употребляет в пищу. А на нее саму то с жалостью, то с восхищением, то с недоумением. Частенько Лана читала на лице подруги следующее: «Зачем так себя мучить? Ясно, что за собой надо следить. Не распускаться. Не переедать, если склонен к полноте. Но иногда можно себя побаловать…»
На самом деле даже редкое баловство Милана не могла себе позволить. Когда она первый раз похудела и продержалась в нормальном весе полгода, не смогла отказать себе в удовольствии. Устроила банкет! Колбаска, салатик оливье, форель на булочке. Мартини «Бьянко», виноград, плитка шоколада. Да не горького, а молочного, с вафельной крошкой, изюмом и орехами. Милана смогла съесть лишь одну пятую всего. Желудок отвык от обильных трапез. Поэтому назавтра она еще покушала вкусненького. А потом еще. Но остановиться не смогла даже тогда, когда продукты закончились. Милана покупала себе привычные овощи, готовила их на пару, ела, но в обед или вечером покупала то пирожок, то мороженое, то пакетик чипсов. В итоге за три месяца она набрала пятнадцать килограммов. Хотя не обжиралась, а всего лишь раз в день баловала себя.
Когда стало ясно, что если так продолжать, то килограммы вернутся, Лана окончательно и бесповоротно отказалась от вкусненького. И от спиртного. Крайне редко позволяла себе пару фужеров сухого шампанского…
– Милана Робертовна, можно? – услышала она голос Аллочки.
– Да, конечно…
Та внесла поднос, на котором кроме чая стояла вазочка с оливками, тарелка твердого сыра и гречневые хлебцы. Милана посмотрела на свой обед без энтузиазма. Ей хотелось молочного супа. И чтоб масла в нем было много, чтоб желтые круги покрывали всю поверхность. Да с булочкой вприкуску. Как в детстве. В столовой их детдома именно суп-лапшу варили так замечательно, что можно было ум отъесть. И к нему подавали не ржаной хлеб, а белый. Лана умудрялась не только наесться им во время обеда, но и с собой взять. И ночью, когда все спали, она доставала из-под подушки чуть заветренные кусочки батона и с удовольствием поедала их.
Когда Аллочка ушла, Лана принялась за обед. Аппетита не было, но она ела. Если сейчас оставить себя без еды, вечером голод будет нестерпимым. Пока пережевывала оливки, вспоминала…
Первый раз она осознала, что не такая, как все, когда ее перевели в старшую группу раньше остальных. Лана была настолько сообразительной и крупной, что среди сверстников ей нечего было делать. Перед тем как принять ее, девочку взвесили. Это была стандартная процедура, все через нее проходили. Вместе с Ланой взвешивались все дети, которых переводили вместе с ней, но планово. Черемушкина была самой младшей из них, но весила в среднем в два раза больше остальных. Когда она встала на весы и медсестра огласила результат, раздался удивленный возглас, Лана поняла – с ней что-то не так. Нет, она, конечно, всегда знала, что крупнее остальных, но тут…
Стало так неуютно, так стыдно!
Потом она взяла свою юбку и тайком приложила ее к юбке девочки, спящей на соседней койке. Та оказалась даже не в два, а в два с половиной раза уже. Лана всю ночь проплакала. Но утром все забылось, и она уплетала завтрак с большим аппетитом. Да еще добавки просила, и ей не отказывали. Поварихи только радовались, что их каша на воде кому-то приходится по вкусу.
Когда Лана пошла в первый класс, она весила почти как ее первая учительница. С ней посадили самого худенького мальчика, потому что более крепкий ребенок просто не поместился бы рядом.
Во втором классе под ней сломался стул. Милана отвечала учителю. Отвечала прекрасно. Единственная из класса, она знала ответ на вопрос педагога. За это ей поставили пятерку с плюсом. После чего пожурили остальных. А Лану привели в пример им. Когда учительница закончила свою пламенную речь во славу Черемушкиной и велела ей садиться, девочка физически ощущала неодобрение и зависть одноклассников. Воздух был так наэлектризован негативом, что Лана занервничала. И слишком резко опустилась на свое место. Мебель в классах стояла ветхая, поэтому не было ничего удивительного в том, что стул треснул. Он мог сломаться и под худенькой девочкой, и тогда все бы по-доброму похихикали. Но на тот злополучный стул опустилась толстуха Лана. Да еще в тот момент, когда воздух накалился от неприязни к ней…
Как же все ржали, когда Милана рухнула на пол, накрыв своим необъятным задом обломки стула! Гогот стоял такой, что из соседнего кабинета прибежала любопытная учительница. Увидев, что развеселило класс, она хрюкнула, пытаясь сдержать смех. Но губы ее все равно дернулись вверх. Точно так, как у преподавательницы Миланы. И это было самым обидным! Что дети смеются над неуклюжей бегемотихой, ладно, той не привыкать, но когда взрослые… Ведь они понимают, как Лане тяжело, и скорее всего ей сочувствуют, но не могут сдержаться, потому что она жалка и комична. То есть прежде всего она смешной, дрожащий кусок плоти и только потом умная, прилежная девочка, которая единственная из класса знала правильный ответ…
По окончании начальной школы Лана отправилась в детский лагерь для тучных детей. Был под Москвой такой. Там она пробыла пять недель и сбросила двенадцать кило. Самой себе вернувшаяся в детдом Лана казалась очень стройной и все ждала, когда окружающие заметят, как она похудела. Но никто не замечал! Только директриса сделала Милане комплимент. Но что с нее взять? Женщина сама отправляла девочку в
