мусора, но ничего подходящего для ложа. А на голом полу долго не проспишь!
Но хуже было то, что тех жалких грошей, что остались, мальчишкам должно было хватить на неделю, не больше. Ведь им надо было не только провиант купить, но и свечи, туалетную бумагу, мыло. В магазин решили отправить Гошу. Валеру мог кто-нибудь узнать, и тогда прощай, свобода.
– Давай деньги и говори, куда топать, – скомандовал Гоша, выбираясь на дорогу.
– Идти нужно все время прямо. Потом у развилки – направо. А деньги вот… – Валера полез в карман, в котором хранил оставшиеся рубли, но… Их там не оказалось.
– Чего застыл? – нахмурился Гоша. – Гони бабки, побегу я, а то жрать охота, силушки нет.
– Денег нет.
– Как нет? – Ты ж при мне их туда засовывал! – Гоша подскочил, оттопырил Валерин карман пальцем и заглянул в него. – Правда пусто.
– Потерял, наверное.
– Да как ты умудрился?
– Я карман застегнуть забыл, – припомнил Валера.
– Вот ты лошара! И че теперь нам делать? С голоду подыхать?
– Жаль, сейчас в садах и огородах ничего не растет, – вздохнул Иванов. – А то можно было бы там еду красть.
– На овощах долго не протянешь. Хлеб нужен, сахар. Я уж про спички не говорю. Надо в дом залезть какой-нибудь. Знаешь, в чей можно?
– Нет, – растерянно протянул Валера.
– Ну вот в вашей деревне есть какая-нибудь одинокая старуха?
– Да наша деревня далеко…
– Ничего, доковыляем. Нам не привыкать. Так есть старуха? Хорошо бы глухая и дряхлая. Чтоб не слышала, как мы к ней забираемся, и в случае чего от нее удрать легко можно было.
– Есть такая, – кивнул Валера, вспомнив о соседке. Той самой, благодаря которой их с отцом убежище было обнаружено. За последние годы она сильно сдала. Ходила с трудом и часто хворала.
– Вот к ней мы сегодня и залезем.
– Но как?
– Деревенские сроду не запирают дверей и окон не закрывают. Пролезем как-нибудь.
Гоша оказался прав. Забраться в дом оказалось нетрудно. В старухиной избе одно из окон было забито фанерой, и она держалась на паре гвоздей. Мальчишки легко их вырвали и влезли в дом.
Валере было очень стыдно грабить старушку, которая к нему хорошо относилась. Он даже собирался сказать Гоше, что не хочет вламываться в дом именно этой женщины, но не решился. Тот был вспыльчивым, если не сказать, психованным, и мог отреагировать на это заявление самым ужасным образом – послать Валеру подальше. То есть бросить на произвол судьбы, потому что иметь в напарниках слабака – самое глупое, что может придумать беглец.
Поэтому Иванов вместе с Гошей шарил по кухне. Они уже нашли спички, сахар, крупы, соль, немного хлеба и несколько банок рыбных консервов. Хлеб слопали сразу – ужасно хотели есть. Полили его подсолнечным маслом, посолили и умяли с таким аппетитом, будто это свежайшие пирожные – именно о них оба страстно мечтали, хотя только вчера угрохали на них приличную сумму.
– Ну все, пошли отсюда, – прошептал Валера, когда харчи перекочевали в пакет.
– Рано. Мы еще деньги не поискали.
– Но мы же хотели только съестное взять.
Гоша только отмахнулся. Его охватил азарт. Как же – подчистили у старухи все продукты, а она даже не проснулась – ее храп был прекрасно слышен.
– Как ты думаешь, где бабка хранит деньги? – спросил он у Валеры.
– В серванте. – Тот показал, где «сейф» стоит, а именно в дальний угол комнаты, где спала старушка. – Я видел однажды, как она их оттуда доставала.
– Тогда ты на стреме стой, а я пойду обшмонаю сервант.
И, не дождавшись Валериного согласия, направился к цели. Гоша передвигался очень осторожно. Крался на цыпочках. Но пол в избе был старый, местами прогнивший, поэтому половица под ногой мальчишки скрипнула. В ночной тиши этот звук прозвучал, как раскат грома. Старушка, резко перестав храпеть, приподняла голову над подушкой.
– Валерка? – удивилась она, увидев застывшего в дверях мальчика. Гоша на глаза ей не попался, он успел спрятаться за тумбочку. Он был так мал, что, когда приседал, из-за нее его видно не было. – Ты чего тут делаешь, паршивец?
Валера молчал и не двигался. Он впал в ступор.
– Тебя ж разыскивают с собаками! Думают, ты в лесу заблудился или тебя маньяк какой поймал! Ну, чего молчишь, окаянный?
Иванов начал пятиться. И тут старушка увидела в его руках пакет с провиантом. Его мальчишки позаимствовали у хозяйки. Узнав свой пакет, она вскричала гневно:
– Это ты что ж? Ограбил меня, падаль эдакая?
Бабка вскочила с кровати. Схватив один свой костыль, с трудом пошла на Валеру. Но на костыль она не опиралась, а грозила им мальчишке:
– Я вот тебе задам, негодяй! Я тебе покажу, как воровать! Отлупцую, а потом к папаше отволоку, чтобы научил тебя…
Чему именно старший Иванов, по разумению старухи, должен научить младшего, Валера так и не узнал. Потому что в следующий миг старушка замолкла. Но сначала вскрикнула от боли! А уж потом сомкнула свои морщинистые губы и рухнула на пол.
Валера с ужасом смотрел на нее. Пока не услышал голос Гоши:
– Ну, че застыл? Рвем когти!
– А? – все еще не мог прийти в себя Валера. Ему показалось, что старушку вторым костылем Гоша ударил по голове, но он решительно не мог в это поверить.
– Бэ! – Гоша подлетел к Валере и схватил его за локоть. – Валим, говорю!
И потащил того к выходу.
– Ты убил ее? – сипло спросил Валера.
– Не знаю. Нет, наверное. Я не сильно ударил.
– Надо посмотреть, что с ней. Вдруг помощь нужна?
– Ладно, смотри. А я валю!
– Без меня?
– С тобой или без тебя. Ты уж сам решай. Я и так на преступление пошел ради тебя.
– Почему ради меня?
– А ради кого? Тебя она грозилась отлупцевать, а потом сдать папаше. Я-то уж как-нибудь выкрутился бы… – Гоша отмахнулся. – Ладно, погнал я, бывай!
И заспешил к выходу. Но едва он поравнялся с Валерой, как тот схватил его за руку:
– Постой! А деньги?
– Чего?
– Деньги-то мы так и не поискали!
Гоша криво усмехнулся:
– Тогда иди ищи, ты лучше знаешь, что тут где…
И Валера отправился на поиски денег. Пока он шарил по полкам серванта, Гоша забрался в погреб и вытащил оттуда несколько банок с заготовками. Все время, что мальчишки мародерствовали, хозяйка лежала на полу без движения. Валера косился на нее со страхом. Он боялся и того, что она завозится и встанет, и того, что не встанет уже никогда. Не выдержав неизвестности, он подошел к ней и коснулся пальцами ее запястья…
– Гоша! – в ужасе вскричал он. – Гоша, она умерла!
Касаткин, не поверив товарищу, подскочил к старухе и приложил ухо к ее груди.
– В натуре, концы отдала, – резюмировал он.
– И что же теперь?.. Нас посадят? За убийство?
