далеко не безграничны.
Она бы не смогла ответить на вопрос, сколько времени ушло на то, чтобы добраться по стене до края ущелья. Она не наблюдала за временем — просто двигалась, не думая ни о чём. Но, очевидно, она ползла очень долго, потому что, достигнув наконец края, заметила, что небо изменило свой цвет. Некоторое время она отдыхала. Дыхание все это время у неё оставалось идеально ровным (дышала она, кстати, не ртом, а полудюжиной отверстий в середине туловища), но в лапах от напряжения накапливалась кислота, делавшая её движения все более вялыми и неточными. Восстановив силы, Эльга понеслась по направлению, которое продолжало притягивать её к себе. Прыжок в небо, почти полминуты свободного полёта — земля, с огромной скоростью приближающаяся к ней, — пружинное приземление, толчок и новый прыжок… Увлёкшись движением, она по неосторожности опустилась в горный ручеёк, вызвав целый фонтан брызг. Раздражённо покачала головой. Мокрые лапы — что может быть хуже? Только мокрые крылья…
Поднявшись на очередную гору. она увидела прозрачную глыбу. Хотела обойти — но, почувствовав, как изменилось направление зова, поняла, что её звал к себе хрусталь. Её путешествие было закончено. Как только Эльга осознала это, она неудержимо начала меняться. Обратное превращение было довольно болезненным. Трещал панцирь, хрустели сминаемые чешуйки, вытягивались формирующиеся кости, ползли, словно наделённые собственной жизнью, мышцы.
Когда превращение закончилось, Эльга выпрямилась и посмотрела на глыбу желтоватого хрусталя. Разница в восприятии была поразительной. В насекомоподобном состоянии она воспринимала лишь общие очертания предметов, куда лучше отмечая их движение (если таковое наблюдалось), чем цвета и оттенки. Сейчас цветов стало значительно больше, появились полутона, различные степени яркости и прозрачности.
С первого же взгляда хрустальная глыба вызвала у неё ряд неприятных ассоциаций. Хотя рубиновая скала в Азагалхаде была совершенно иной формы и стояла на равнине, а не на вершине горы, нечто общее между ними, несомненно, было. Эльга огляделась по сторонам. Никого. Осторожно подошла к скале…
По мере её приближения блики и тёмные пятна внутри хрусталя стали складываться в единый образ. Остановившись в трех шагах от прозрачной стены, она застыла, напуганная и удивлённая увиденным. Внутри хрусталя покоился человек… нет, не совсем человек. У него было двойное лицо — два подбородка, два носа, три глаза. У него была белая кожа и лишняя пара рук. На руках и ногах — браслеты с драгоценными камнями.
Хотя человек, вмурованный в хрусталь, не мог двигаться, Эльга почувствовала его внимание. «Он жив…» — изумлённо подумала она.
«Да, — прозвучал ясный голос в её голове. — Я почувствовал тебя и призвал с той стороны ущелья».
«Для чего?» — мысленно спросила Эльга.
«Помоги мне, и я помогу тебе»
«Как я могу помочь?»
«Освободи меня».
Эльга растерянно посмотрела на стену из полупрозрачного камня.
«Но… каким образом?»
«Найди способ снять заклятье»
«Я не знаю… не знаю, как это сделать».
Пленник смотрел на неё, не отвечая. Эльга чувствовала, что он не принимает её слова во внимание. Он ждал от неё помощи, а не признаний в собственном бессилии.
«Если ты освободишь меня, я помогу тебе вернуться в Кельрион», — пообещал пленник.
«Я не смогу…»
«Сможешь».
Эльга села на землю. Как взяться за решение поставленной перед ней задачи, она не представляла. С другой стороны, пленник был уверен в том, что она на это способна.
«Перестань думать и сомневаться, — прошептал Советник. — Стань тем, кто знает и может».
Эльга выпрямила спину, скрестила ноги, положила кисти рук на колени. Закрыла глаза… Безмолвие пульсировало внутри её, как ребёнок, вот-вот готовый появиться на свет. Ни о чём не думая, Эльга нырнула в безмолвие, перестав цепляться за образ беспомощной, беззащитной девчонки. Через некоторое время тьма начала рассеиваться.
Она воспринимала мир не глазами, а как-то иначе, и мир, что неудивительно, был совершенно иным. Пространство исказилось: казалось, что горы больше не стоят на земле, а, крутясь, плывут по бескрайнему океану небытия. Камни перестали быть твёрдыми и оплывали, как воск. Хрустальная темница превратилась в кокон паутины, опутавший потемневшую фигуру пленника. Что-то задвигалось в горле Эльги, бесцеремонно проталкиваясь наружу. Она открыла рот. Мохнатые лапы паука раздражали язык и губы. Он вылез и поплыл, как большой мыльный пузырь, и, уцепившись за паутину вокруг пленника, начал быстро сматывать нить, бегая по внешней стороне кокона. Эльга словно раздвоилась. Одна её часть оставалась на месте — взгляд из ниоткуда, безразличное внимание, своего человеческого тела она больше не ощущала; вторая её часть, ощущавшая тело паука как своё собственное, металась вместе с ним по кокону, разматывая паутину слой за слоем.
Это была трудная, кропотливая работа. Во многих местах паутина слиплась и приходилось рвать нити. Несколько раз паук останавливался, чтобы передохнуть. Когда большая часть паутины была снята, пленник наконец зашевелился. Высвободил одну руку. Вторую. Плечи, вторую пару рук, торс… Беззвучно лопнули последние пряди кокона. Помощь Эльги больше была не нужна. Она втянула паука обратно и открыла глаза. Безмолвие раскололось на тысячи слов и мыслей. Она снова ничего не знала, ничего не могла и на каждом шагу говорила глупости.
Хрустальной темницы больше не было. Освобождённый стоял на скале, медленно выпрямляясь и похрустывая всеми суставами. Он широко развёл руки в стороны, словно желая обнять весь мир, и закричал во все горло. Неподдельная радость звенела в его голосе.
Затем он обернулся к Эльге.
— Я обещал вернуть тебя в Кельрион, и я сдержу обещание.
— Не надо. — Эльга неловко пожала плечами. — Я уже нашла дорогу. Поняла, пока вас освобождала.
Под его вопросительным взглядом она пояснила, махнув рукой в сторону одной из гор:
— Нужно добраться вон дотуда.
Трехглазый человек кивнул.
— Верно. Но если я не могу выполнить своей части сделки, пойдём, я хотя бы провожу тебя.
Эльга не замедлила принять предложение. С таким спутником она будет чувствовать себя в безопасности.
Они отправились в путь. Трехглазый человек был выше Эльги ровно в два раза.
— Улитка рассказывала мне о вас, — сообщила Эльга. — А как вас зовут на самом деле?
— В этом месте лучше не произносить имён, — предостерёг её трехглазый великан. — Зови меня так, как называла раньше: Пленник.
— Хорошо.
— И своё имя никому не называй. Похититель Имён может бродить где-нибудь неподалёку. Если он случайно услышит твоё имя — жди беды.
— Но… Моё имя и так знали змея и улитка.
— Это потому, что ты кричишь о себе во все горло. Я тоже знаю твоё имя. Ты очень неосторожна.
— Но я его никому не называла! — пожаловалась Эльга.
— Ты каждую секунду кричишь на весь мир о том, что ты — это ты. Это большая ошибка. Неужели твои учителя не научили тебя молчанию?
Эльга задумалась.
— Меня учила матушка Марго, но её больше нет в живых. Потом… есть один человек… он тоже меня кое-чему научил. Он постоянно приказывал мне заткнуться… Но вы ведь говорите о каком-то другом молчании, так?
— Возможно и он говорил о другом, — ответил Пленник. — Разные учителя учат по-разному. Некоторые
