– Вот бестолковый ты мужик, Славка! – выругался Ветер. – Зачем за углы-то? Надо было снизу подхватить.
– Так ты бы подсказал! Как-никак тоже высшее образование имеешь!
Сергей хмыкнул. Оба они знали, что его образованию грош цена. Ветер, ушлый парень уже в те годы, когда учился, умудрялся делать деньги почти из воздуха. Времена стояли лихие, и заработок, как правило, был нелегальный, но Ветра это не беспокоило. Главное, он имел столько, что уже на втором курсе ездил на «БМВ». Декан, имевший всего лишь «Шкоду», его поэтому недолюбливал и мечтал отчислить, но Ветер так грамотно раздавал взятки преподавателям, что придраться было не к чему.
А «бумера» своего он сразу по окончании института лишился. Как и точек на рынке, и ларьков с пивом и жвачкой. Глупый был, молодой, делиться с братками не захотел, вот его имущество и подожгли. Остался он с голым задом! Вернее, с разбитой «девяткой», купленной по пьяному делу за копейки, с бабушкиным сундуком и тремя сумками джинсов, не пострадавших при пожаре по простой причине – Ветер держал их в «Жигулях» и собирался выкинуть, так как штаны были бракованными и никто их не покупал. Но ничего, выплыл! Причем при помощи тех самых «некондиционных» джинсов. В моду вошли «варенки», и Ветер лично их варил. Брал суровую нитку, вдевал ее в толстую иголку и собирал штанины в «гармошку». Затем кипятил в сильном растворе уральского отбеливателя. Варенки получались не в пример фирменным, с брачком, но в их провинциальном городе и на такое безобразие покупатель находился…
– Серег, ну давай, что ли, поднимать? – предложил Слава ворчливо. – Чего застыл?
– Давай, на раз-два! – скомандовал Ветер. – Раз, два, взяли!
Они подняли Борьку и потащили в дом.
– Стой! – вскричал Сергей. – А рубить-то его где будем? Не в кухне же!
Слава вынужден был признать, что об этом не подумал.
– Бросай тут, – сказал Ветер, – на крыльце. Я сейчас принесу топор и большую доску. Оттащим его за дом и там разделаем.
– А ты умеешь? Я лично нет.
– А я – легко. Между прочим, рубщиком мяса на рынке работал.
– Когда?
– В институте еще.
– Я думал, ты спекулянтом был.
– Ой, Слава, кем я только не был! Но первые денежки заработал на мясе. Вставал в четыре утра и мчался на рынок. К семи управлялся, несся домой, чтоб помыться, и на лекции.
Ветер забежал в дом и в скором времени вернулся на улицу с тесаком, ведром, ножом и толстым брусом. Они со Славой перенесли Борьку, а также инструменты для разделки на задний двор. Кравченко уселся на перевернутое ведро, Ветер принялся за дело.
– Ты похудел вроде, – заметил Сергей, не отрываясь от рубки.
– Возможно… Ем плохо.
– Ага, уже заметил. Пятнадцать минут, как приехал, а пожрать еще не потребовал.
– Аппетита нет.
– Что так?
– Да как-то вот так… – Кравченко замолчал и шумно выдохнул.
– Что-то случилось?
– Развожусь я, Серег.
– Да ты что?! – поразился Ветер, замерев с занесенным топором. – Неужто у Ольги кончилось терпение?
– Да. То есть нет… Это не она со мной, а я с ней…
– Ты, Кравец, совсем, что ли, с ума сошел? Зачем?
– Да понимаешь, в чем дело… – И Кравченко опять замолк.
Ветер отложил топор, вытер руки о шорты, в которые переоделся, подошел к другу и заглянул ему в лицо.
– Слав, если не хочешь, можешь не рассказывать, – проговорил. – Это, в конце концов, не мое дело.
– Она мне изменила, Серег! – выпалил Кравченко.
– Кто? Оля? – не поверил своим ушам Ветер. – Да ладно…
– Правда.
– С чего ты взял?
– Сам видел.
– Застукал?
– Да нет, конечно, – сердито буркнул Кравченко. – Но как они воркуют, видел.
– Так, может, это еще ничего не значит…
– Значит, Сережа, значит. Мне еще месяц назад одна из Олиных коллег «тонко» намекала на то, что у моей супруги появился дружок, да я мимо ушей ее треп пропустил. Ведь даже мысли не допускал, что жена может завести с кем-то шашни. Не такая она у меня, и вообще…
– Ты для нее свет в окне, и никого другого не видит?
– Ну что-то в таком роде… – не стал спорить Вячеслав, который действительно считал, что для Оли не существует других мужчин. – А тут заскочил к ней на работу, смотрю, моя женушка за столом сидит, а над ней какой-то чел склонился. Шепчет ей что-то на ушко, спинку оглаживает, а та хихикает. Потом голубки, взявшись за руки, двинули к курилке. Я за ними. И что, ты думаешь, они стали делать в той комнатке? Курить? Фиг с маслом – целоваться!
– А ты? Ушел?
– Еще чего! Ворвался да надавал по морде Ольгиному хахалю.
– Сильно надавал-то?
– Да нет, легонько. Он знаешь какой хилый… Если б я ему со всей силы треснул, переломился бы… – Кравченко яростно пнул валяющийся под ногами камешек. – И что Ольга в нем нашла? Заморыш же… Да еще и старый – лет пятидесяти, не меньше. Нет, ладно бы с каким-нибудь красавчиком связалась, я бы хоть понял…
– Слав, не ври самому себе. Ничего бы ты не понял. И не простил бы ей ни заморыша, ни красавчика. Кстати, с последним она точно никогда бы тебе не изменила.
– Считаешь, на нее такой не позарился бы?
– Да при чем тут это? Ольга твоя не сексуальных утех на стороне искала, а эмоций. Ей хотелось чувствовать себя любимой и желанной. А разве щеголь смазливый даст ей такие ощущения – эмоции, ласку, заботу и понимание? Нет, только взрослый мужик, жизнью битый, ищущий того же, чего она. Если был искренен с Олей, она и поддалась…
– Ветер, с каких пор ты в женской психологии разбираться стал?
– Ты не поверишь! – усмехнулся Сергей. – Книгу Мичуриной прочитал, ее Бабуся у меня забыла. Делать было нечего, вот я роман и открыл. Думал, полистаю, пока сон не сморит. Но, знаешь, затянуло… – Ветер смущенно улыбнулся. – Неплохо пишет твоя приятельница. Было интересно читать, а главное – познавательно. Я б всем мужикам порекомендовал хотя бы пролистывать женские романы. В них можно найти ответы на многие вопросы…
– Да иди ты со своими книжками! – отмахнулся Слава. – Лучше скажи, что бы ты на моем месте сделал.
– Поговорил бы с женой. Ты, кстати, после того, как побил ее кавалера, что ей сказал?
– Ясно что. Развод!
– И что Оля?
– Рыдать начала, хватать меня за руки, что-то объяснять… Про любовь свою ко мне шептала. Но я не стал слушать.
– И дома не поговорили?
– Я теперь живу у родителей. Оля звонит мне, а один раз даже сама явилась, но я попросил ее оставить меня в покое. Заявление на развод уже подал.
– Ты действительно хочешь развода?
