– Что это с ним? – спросила Женя, глядя вслед Кравченко. – Сам на себя не похож…
– Ясно, что! – фыркнула Диана. – Жена ему изменила.
– С чего ты взяла? – недоуменно протянул Марк. – Сказал кто-то?
– Никто мне ничего не говорил, сама вижу. Таких, как ваш Кравец, выбить из колеи может только измена той, кого он считал святой.
Ветер подивился проницательности девушки, но подтверждать ее версию не стал. Если Слава захочет, сам расскажет о своих проблемах, а он, Сергей, не сплетница с завалинки, чтобы секреты друга разбалтывать. Тем более при посторонних, каковыми считал не только Ульяну с Дианой, но и Женю. Та хоть и своя в доску, но все равно баба, а в дружбу с бабами Ветер не верил.
– Не возражаете, если я немного поработаю? – подала голос Ульяна, указав на ноутбук, который все время лежал рядом с ней. – Мыслишка одна появилась, записать надо…
– О, вдохновение перестало тебя игнорировать? – порадовался за Мичурину Марк. – Поздравляю!
– Да, я начала новую книгу.
– Наша больная не покидала трудовой пост, – улыбнулся Егор. – Как ни приеду – сидит в кровати, строчит.
– И что же ты в итоге решила создать? – полюбопытствовал Ветер. – Детектив или приключенческий роман?
– Триллер, – сообщила Ульяна.
– Ого! И о чем?
– О писателе с раздвоением личности. Он (вернее, она, женщина-писатель) создает преступления на бумаге, а потом совершает их в жизни.
– По-моему, это старо, – не удержалась от язвительного комментария Диана. – Мы все смотрели «Основной инстинкт».
– Героиня фильма совершала преступления осознанно, а моя нет. Писательница не понимает, почему гибнут люди, с которых она пишет своих героев, и почему в ее сумке или карманах находятся их вещи.
– И такое уже было.
– Все уже кем-то создано, – философски заметил Марк. – Современным писателям остается только по- своему интерпретировать и обыгрывать когда-то придуманные сюжеты.
– Вот и не согласна! – запротестовала Женя, желая поспорить. Но Диана бесцеремонно ее перебила:
– А давайте спросим у Мичуриной, с чего вдруг она решилась на триллер! Всего несколько дней назад жаловалась на то, что не может убить даже на бумаге, а сейчас не просто убивает, а безжалостно мочит. Да еще героиню с себя списала и сделала ее шизофреничкой.
– Параноиком, – поправил невесту Марк. – Нас совершенно не касается, как Ульяна решилась…
– Да я сама не знаю, как, – все же пояснила Мичурина. – Но мне до сих пор немного страшно.
– Это все из-за Дрозда, – заметил Ветер. – Как ни жестоко звучит, но его смерть послужила для Ульяны толчком к вдохновению. – И добавил с кривой улыбкой: – Хоть кому-то от нее польза.
– Нам пользы нет, но и вреда тоже, – пожала плечами Диана. – Меня она вообще никак не колышет. Умер и умер.
– То есть вас пока не тревожили? Не вызвали для допроса, не звонили?
– Нам – нет.
– А вот меня задолбали!
– Ты близко, мы далеко. Да и менты в этой глуши нерасторопные. И некомпетентные какие-то на вид. Славкин друган мне вообще идиотом показался… – Она встрепенулась. – А вон, кстати, и он!
– Колюня? – удивленно воскликнул Ветер и собрался обернуться, чтобы посмотреть на незваного гостя. Но Диана фыркнула:
– Да какой Колюня? Славка! Кастрюлю с мясом несет. И шампуры.
– Помогите, черти! – прорычал Кравченко. – Тяжело!
– Неси, неси, тебе нагрузка не помешает, – захохотал Ветер. – А то мышцы совсем атрофировались.
– Главная мышца зато в норме, – проворчал тот, бухая кастрюлю на землю возле мангала. – Фу, еле дотащил…
Ветер поднял крышку и заглянул внутрь.
– Да тут всего килограммов шесть! – возмутился он. – А ты пыхтишь, будто целого Борьку приволок.
– А кастрюля? В ней еще пара кило. И про шампуры не забывай!
– Да уж… В них аж целых триста граммов.
– Они легкие, конечно, но нести неудобно, – не сдавался Слава. – А сейчас помоги мне нанизать мясо.
– И не подумаю. Ты грозился все сделать сам, так отвечай за базар.
– Наглый ты, Ветер! – поцокал языком Кравченко, но за мясо взялся и ловкими движениями принялся нанизывать кусочки на шампур. – Тогда хоть стопочку мне налей, – бросил он Сергею, закончив с первой партией шашлыка. – И поднеси!
Ветер, хмыкнув, налил в стаканчик водки и приблизил его ко рту Славы. Тот ухватил пластиковый край зубами и запрокинул голову. Беленькая стекла в горло, затем в желудок. Кравченко занюхал ее маринованным мясом и вернулся к прерванному занятию.
– Когда будет готов шашлык? – полюбопытствовал Егор, у которого при виде аппетитных кусочков свинины (пусть пока и сырой) разыгрался аппетит.
– Минут через пятнадцать. – Слава пересчитал шампуры с мясом. – Как раз семь, всем хватит. Следующую партию попозже пожарим.
– Меня можешь в расчет не брать, – сказал Марк.
– Почему?
– Я не ем свинину.
– Штаркман, ты чего? Всегда ел, а тут нате вам… В мусульманство, что ли, подался на старости лет?
– Говядину я тоже не ем, – улыбнулся Марк. – Как и баранину. Готовлю себя к вегетарианству и кушаю только курицу. Но и от нее хочу отказаться.
Кравченко обернулся к Егору и Сергею, в тот момент чокающимся стаканчиками, и бросил им:
– Видали? Не пьет, не курит, не жрет мяса… Гляньте на его лопатки, ничего необычного там нет?
Ветер заглянул Штаркману за спину.
– Вроде нет.
– Ну, ничего, скоро появятся…
– Кто?
– Не кто, а что! Крылышки.
Ветер загоготал, но быстро оборвал смех и скривился, будто от боли.
– Ты чего? – забеспокоился Егор. – Язык прикусил?
– Да нет… – Сергей шумно, с явным облегчением, выдохнул. – Кольнуло что-то в боку, но уже прошло.
– Бывает… – Тут Баринов заметил, что Слава не занимается делом, а о чем-то напряженно думает, постукивая свободной рукой по кастрюле. – Эй, Кравец, ты чего завис? Все ждут шашлыка!
– Ой, пардон, задумался… – И Слава стал раскладывать шампуры на мангале. – Тебе, Барин, как самому голодному, достанется два. Раз Марк отказывается.
– Я, пожалуй, тоже откажусь, – помявшись немного, сказала Женя. – Как вспомню несчастного Борьку…
– Да и фиг с вами, Барину больше перепадет.
– Можете и мою долю ему презентовать, – подала голос Диана.
– Ты тоже не ешь мяса? Как будущий муж? Или Борьку жалко?
– Да нет, и Борьку мне не жалко, и мясо могу есть. Только вареное и самую малость.
– Гастрит?
