– Ну да. Я когда в НИИ работал, у нас инструктор по физкультуре был, Санькой звали. Так вот он после секса или лыжного кросса просто на стенку лез, у него как раз грыжа была. И, главное, операция-то пустяковая, а Санька все боялся, что ему жизненно важные органы повредят, а по-простому выражаясь, оттяпают яйцо, вот и мучился…
Ветер засмеялся, но тут же скорчился от боли.
– Не знаю, что было у вашего Саньки, – простонал он, – но у меня, похоже, что-то более серьезное, раз таблетки уже не действуют…
– Давай в больницу его отвезем? – обратился к Марку Егор. – Ты не пил, можешь за руль сесть.
– Я – за!
– Да пошли вы, благодетели! – отмахнулся от друзей Ветер. – Не поеду я никуда, ясно?
– Рано или поздно придется, – заметил Слава.
– Ясен пень, придется, но не сегодня. Между прочим, суббота, выходной. Кто меня там обследовать будет?
– Резонно. Таблетку еще дать?
– Давай. Не проходит ни фига.
– Женя, неси пузырек! – крикнул Кравченко.
Та прибежала, протянула анальгетик.
– Сереж, очень больно? – сочувственно спросила у Ветра.
– Нормально.
– А может, тебе лучше покурить? – Это Диана тихонько подошла и встала возле Марка. – Марихуана облегчает боль. Не зря ее больным прописывают. У меня есть немного…
– Не надо, Диана. Не хочу. Поспать бы… – Ветер попытался подняться, но не вышло. – Вот блин… Инвалид!
– Ты скажи, куда надо, мы тебя донесем, – сказал Егор.
– Я вам не раненый боец, чтоб меня носить. Сам дойду! – Сергей встал. Рывком. С жуткой гримасой на лице. Ему было страшно больно, но он себя превозмог. Однако на простое движение ушли все силы, и он, побледнев, слабым голосом добавил: – Только вы меня поддержите немного…
Егор подставил свое мощное плечо. С другой стороны встал Кравченко. И Штаркман рядом. Ветер оперся на друзей и дал команду:
– Ковыляем к станции.
– Почему туда, а не в дом?
– Там мне будет неспокойно. Вы шастать начнете. И душно в доме. А тут, – Сергей ткнул пальцем в здание станции, – ветер с моря. И луна в окно заглядывает.
– Да ведь окна до сих пор тканью затянуты!
– Это поправимо. Содрать ее – минутное дело.
Они вошли в здание станции. Там, естественно, было темно.
– Свет вот тут! – Ветер ткнул куда-то вбок. Но Слава сам отыскал – на вбитом в стену гвозде висел фонарь. Он включил его, и помещение сразу залилось приятным желтым светом.
Егор с Ветром прошли к гамаку. Сергей тяжело забрался в него. Протянув руку к окну, содрал прибитую строительным степлером ткань с рамы, и молодая луна сразу заглянула в помещение, игриво мигнув голубоватыми бликами на темной морской поверхности.
– Что ты там про убийство Дрозда говорил? – спросил Слава. – Я что-то не до конца врубился…
– Да ладно тебе, потом, – оборвал его Марк. – Пусть отдохнет человек. Все завтра. Да, Ветер?
Тот молча кивнул. Судя по всему, таблетки уже действовали, и теперь Ветра клонило в сон.
– Отдыхай, – легонько похлопал его по плечу Егор.
И, махнув друзьям рукой, первым покинул здание.
Глава 6
– Ну, как он? – спросила Бабуся, когда мужчины вернулись.
– Спит, – ответил Баринов. Затем, вскинув руку, на которой были часы, заметил: – Сейчас десять вечера. Нам тоже можно через часок в люлю отправляться.
– А я прямо сейчас пойду, – сказал Слава. – Устал что-то…
– Я тоже, – присоединился к нему Марк. – Укатался сегодня так, что каждая мышца дрожит. Полежать хочу, расслабиться. Пошли, Диана?
– Нет, я еще немного тут побуду. Погода чудесная, ветерок приятный, а ты меня в душное помещение тащишь.
– Включим вентилятор.
– Нет, хочу на берегу посидеть, прости. А вообще у меня предложение: пусть наши уставшие мужчины топают в дом, а мы тут девичник устроим.
– Ушам своим не верю… – пробормотал Марк. – Моя невеста хочет устроить бабьи посиделки, надо же!
– А что такого?
Штаркман хотел напомнить, что Диана всегда твердила, мол, терпеть не может женское общество. «Бабы – завистливые твари, – говорила она презрительно. – Им всегда мало того, что они имеют, им подавай чужое. Чужую внешность, чужого мужа, чужую жизнь!» Марк всякий раз на это замечал: «Ты тоже женщина, и ты не такая!» Но Диана не соглашалась: «Такая, такая! Вот что самое ужасное. Порой меня от самой себя тошнит…» Штаркман не мог с ней согласиться, поскольку считал женщин существами более высокой духовной организации, чем мужчины, но давно зарекся спорить с представительницами слабого пола. Организация у них, конечно, тоньше, духовности больше, но упрямство в десятки раз мощнее, чем у мужиков. Попробуй с ними поспорь!
– Мне идея Дианы нравится, – сказал вдруг Егор. – Мы мальчишник устроим, а они девичник. Мы тяпнем по паре рюмок под футбол – сейчас как раз трансляция идет, а они… – Тут Баринов задумался. – А они попьют чаю, поскольку Диана с Ульяной от алкоголя отказываются, а Женьке без компании бухать скучно, и будут сплетничать о нас, мужиках.
– Больно много чести для вас! – фыркнула Диана. – И чай мы пить не будем. Вот придумал… Еще бы семечки полузгать предложил!
– А что будете?
– Шампанское. У Марка в багажнике бутылка коллекционного лежит. Он кого-то отблагодарить собирался, но передумал.
– Не передумал. Просто человек, которому презент предназначался, уехал за границу, – поправил Штаркман.
– Вот и ладно. Отдай тогда шампанское нам.
– Ты ж не пьешь.
– Могу сделать пару глотков. Чисто символически.
– Хорошо, я сейчас принесу.
И Марк пошел к стоянке.
Вячеслав с Егором тоже покинули чайхану. Только они направились к бунгало.
– Девочки, предлагаю покурить, – сказала Диана, достав из кармана небольшой пакетик, в котором каталась горошина гашиша. – Забирает офигенно.
– Ой, нет, я пас! – замахала руками Ульяна.
– Да ладно тебе… Знаешь, какой этот гашик мягкий?
– И знать не хочу! – отрезала та. – С меня прошлого раза хватило. Курить не буду. А шампанского выпью.
– А ты? – обратилась к Бабусе Диана.
– Я ни того, ни другого не хочу.
– Ты же любишь шампанское.
– Шампанское – люблю, а тебя нет. Если хочешь устроить девичник, устраивай, но без меня. К тому же я страшно устала и хочу лечь. Пока!
С этими словами Женька поднялась из-за стола и устремилась к дому.
– Ну и катись! – крикнула ей вслед Диана.
