зрения.
Она покачала головой, и медное облако ее волос взметнулось, оттеняя белизну ночной рубашки.
– Ты даже не допускаешь мысли о том, что я могу быть права... что я могу знать больше об отношениях матерей и дочерей, чем ты.
Он встал, схватил ее за плечо, крепко сжал его сквозь тонкую хлопчатобумажную ткань и ощутил острую косточку под плотью.
– Если ты настаиваешь, я отошлю Харриет прочь.
– Ты меня не слушаешь! – воскликнула она, рванувшись от него. – Я ни на чем не настаиваю. Неужели я стала бы подстрекать тебя к тому, чтобы ты выбросил на улицу женщину, оказавшуюся в зависимости от тебя? Кем ты меня считаешь?
Она подошла к окну, бессознательно потирая плечо там, где еще ощущала тепло его пальцев. Теперь она стояла спиной к нему, уставившись на бледное рассветное небо.
– Я не вписываюсь в твою жизнь. Не могу. Как ты справедливо заметил, она меня не касается. Но только не в твоем, а в моем понимании. Я не хочу в этом участвовать... Мне не нужен мужчина, вообразивший, что, несмотря ни на какие обстоятельства, его маленькая любовная интрижка может продолжаться. – Она резко повернулась к нему. – Я не хочу быть героиней этой интрижки, существующей где-то на обочине твоей жизни.
– О, ради всего святого, – произнес Гидеон, с трудом сдерживая ярость. – Все, что ты говоришь, абсурдно.
– Другого ответа я от тебя и не ждала, – сказала она с горечью.
– Мне пора на работу. – Он взял свой атташе-кейс. – Поговорим об этом позже.
– Нам не о чем больше говорить, – сказала Пруденс. – Но ты все еще остаешься нашим адвокатом?
Его рука легла на ручку двери. Он повернулся к Пруденс и пронзительно посмотрел на нее. Вокруг его рта обозначилась белая линия, на щеке задергался мускул.
– Ты намекаешь на то, что я позволю своим личным чувствам взять верх над моими профессиональными интересами?
Пруденс поняла, что совершила большую ошибку – усомнилась в его профессионализме.
– Нет, – возразила она. – Я просто подумала, что тяжело работать, если питаешь к своему клиенту недобрые чувства.
– Не говори ерунды. Я не питаю к тебе недобрых чувств.
Он вышел, хлопнув дверью.
В такую ситуацию Пруденс еще не попадала. Она снова шлепнулась на кровать. От этой встречи у нее остался кислый привкус во рту. Она не слишком ясно выразила свои мысли, а Гидеон, по своему обыкновению, воспринял ее возражения со свойственной ему самоуверенностью и чувством превосходства. Нет, они не созданы друг для друга и не могут оставаться любовниками.
Она снова опустилась на подушки и закрыла глаза. Пруденс не осуждала его за то, что он не выгнал Харриет. Она даже одобряла его. Но в то же время он не мог понять Пруденс, ее проблем. Этого она не могла ему простить. Впрочем, это было неотъемлемой частью их взаимоотношений. Они были совершенно разными по характеру, по-разному воспринимали жизнь и с самого начала были обречены на разлуку. Эти отношения следовало разорвать. Но она все еще ощущала пустоту и разочарование и чувствовала себя потерянной.
– Я в полном смятении, – сказала Пруденс сестрам несколько позже в то же самое утро. – Он говорит о том, что влюблен в меня, что я хорошо влияю на его дочь. Одобряет мои занятия с ней. Собственноручно приготовил для меня обед, а потом появляется его бывшая жена и он говорит мне, чтобы я не забивала свою «хорошенькую головку» его делами, потому что они меня не касаются. Уверяет, что сам с ними справится и наши с ним отношения не изменятся. – Пруденс налила себе еще кофе. – Как он не замечает вопиющего противоречия во всем этом?
Сестры не нашлись что ответить.
– Пока наше дело не будет завершено, тебе придется видеться с ним, – сказала Констанс. – Я сделаю все, чтобы наши отношения с ним оставались сугубо официальными. Пусть уладит свои семейные дела, а когда процесс закончится и ситуация станет ясна, ты разберешься в своих чувствах.
– Но чем бы процесс ни закончился, – подала голос Честити, – нам следует забыть о поисках невесты до тех пор, пока его бывшая супруга живет в его доме. Придется заплатить ему его восемьдесят процентов, если он выиграет дело.
– Все-таки двадцать процентов лучше, чем банкротство, – заметила Пруденс. – Как бы то ни было, хуже не будет. Нам удалось заполучить лучшего адвоката без особых усилий, и это уже победа.
– Пруденс права, – согласилась Констанс. – Если процесс будет выигран, адвокату заплатит противная сторона. А Пруденс должна забыть о своих чувствах, пока процесс не будет закончен.
Пруденс вздохнула и бросилась на диван.
– Знаю, какие у меня будут чувства, – заявила она. – Было ошибкой вступать с ним в близкие отношения, я знала это с самого начала. Просто не прислушалась к своему здравому смыслу. Мы совершенно несовместимы, у нас полярные взгляды на мир. Итак, я попытаюсь не думать об этом, буду практиковаться, чтобы мое французское произношение не вызвало сомнений. Буду готовиться отвечать на вопросы достойно, какими бы каверзными они ни были.
Они работали до ленча, и Пруденс заставила себя сосредоточиться, но образ Харриет Молверн не покидал ее. Какая изумительная красавица! Разве может кто-нибудь соперничать с ней? Но ведь она не пыталась с ней соперничать, конечно же, не пыталась! И не собиралась продолжать свои отношения с Гидеоном.
Как бы то ни было, эта короткая связь пошла Пруденс на пользу, открыла ей радости секса.
