– Сэр Сэмюел?
Адвокат поднялся с места и объявил:
– Мы вызываем на свидетельское место «Леди Мейфэра», м'лорд.
– Вы хотите сказать, что вызываете само издание? – Судья недоверчиво уставился на адвоката.
– Мы вызываем представителя этого издания, м'лорд. Эээ... – Он сделал выразительную паузу, которая должна была подчеркнуть его пренебрежительное отношение к газете. – Мы вызываем леди, как мы представляем это, м'лорд, предпочитающую, чтобы ее называли Мадам Мейфэра.
– Странно, – заметил судья. – Может ли издание быть приведено к присяге?
Гидеон поднялся на ноги.
– Представительница издания может принять присягу, м'лорд. Могу привести в пример прецедент – дело Ангус против «Нортхэмптон гералд», год 1777-й.
Судья нерешительно кивнул.
– У вас есть возражения, сэр Сэмюел?
– Нет, м'лорд. Я полагаю, что свидетель – член человеческого общества.
Это заявление вызвало шушуканье в зале. Пруденс смотрела прямо перед собой сквозь густую вуаль. На лице Гидеона не дрогнул ни единый мускул.
– Очень хорошо.
Судья кивнул:
– Вызываем эту Мадам Мейфэра.
Пруденс поднялась и решительно направилась к свидетельскому месту.
Клерк привел ее к присяге, и она села, сложив руки на коленях.
Сэр Сэмюел подошел к ней. Он похож на разозленную ворону, решила Пруденс. Это сходство подчеркивала его черная мантия, хлопавшая его по ногам. Взгляд его был глумливым.
– Вы несете ответственность за эту публикацию?
Он махнул экземпляром газеты, и лицо его выразило брезгливость и отвращение.
– Qui, m'sieur... ах да, прошу прощения. Я один из издателей.
– Я так понимаю, что вы из Франции?
– Да, из... la Franc.
О Господи, сможет ли она продержаться достаточно долго? Одно дело – играть эту роль в собственной гостиной в обществе сестер, и совсем другое – здесь. Она впервые бросила взгляд на присяжных. Двенадцать добрых и славных мужчин. Во всяком случае, скучно им не было.
– Для вашего издания обычное дело – портить репутацию членов общества, мадам?
– Нет, – просто ответила Пруденс. Она заметила, что Гидеон одобрительно кивнул. Его девизом было – держаться как можно проще. Не лезть из кожи вон без крайней необходимости.
– А как вы назовете эту статью об одном из самых достойных и уважаемых членов аристократического общества, мадам?
– Это правда, месье.
– Я назвал бы это злонамеренной попыткой опорочить достойного человека, – сказал сэр Сэмюел спокойно. – Но конечно, для граждан вашей страны не внове порочить аристократию.
По залу прокатилась волна смешков. Пруденс посмотрела на Гидеона. Лицо его оставалось бесстрастным.
– Мы произвели расследование, сэр, – сказала Пруденс. – Другие делали то же самое.
– Другие! – внезапно загремел сэр Сэмюел. – Возможно, вы имеете в виду «Пэлл-Мэлл газетт». Так ведь она известна своей склонностью к сенсациям. Ваши необоснованные обвинения, мадам, дали пищу известным желтым изданиям.
– Они не пыли неопосиованными, месье, – заявила Пруденс. – У нас есть свидетели. Женщины, о которых говорится в «Пэлл-Мэлл газетт»...
– Женщины! Падшие женщины! Уличные девки! Неужели общество дошло до этого? Неужели слово женщины равноценно слову пэра королевства?
Он стремительно обернулся, и его мантия зашуршала. Он сделал жест, привлекая внимание жюри, потом снова повернулся к свидетельскому месту.
– Ах, сэр Сэмюел, ви так називаете шенщин, оскорпленных вашими так називаемыми аристократами. Ви називаете их патшими шенщинами, шлюхами, проститутками...
Она внезапно прервала свою речь, осознав, что забыла об акценте и наставлениях Гидеона. Она позволила прорваться своему негодованию и показала свой подлинный нрав.
– И похоже, что на защиту этих женщин встают гарпии, – сказал сэр Сэмюел, снова поворачиваясь, чтобы отдать поклон присяжным.
Пруденс тотчас же охватил страх. Она задыхалась под своей густой вуалью.
– Опнажать несправедливость опщества, месье, это часть работы нашей газет. Я утверштаю, што у нас есть доказательства вины лорд Беркли.
