Констанс обняла сестру.
– Я подумала о том же. Но они несовместимы, Чес. И Пру это знает.
Честити кивнула и вставила ключ в замочную скважину. Холл был пуст, и они с удивлением посмотрели друг на друга. Невозможно было поверить в то, что Дженкинс не услышал, как ключ повернулся в замке, если только он был дома.
– Думаю, она в салоне, – сказала Честити, направляясь к лестнице. Она остановилась посреди холла, когда в тени лестницы внезапно появился бесшумно крадущийся Дженкинс. Он прижал палец к губам, а другой рукой поманил их. Как завороженные, сестры последовали за ним на кухню.
– Мисс Пру в гостиной с сэром Гидеоном, – сообщил Дженкинс.
– Не может быть! – воскликнула Честити. – Он должен был уйти много часов назад.
– Да, мисс Чес, по мисс Пру не звонила и ничего не просила.
– А ты уверен, что сэр Гидеон не ушел? – спросила Констанс. – Может быть, ты не заметил? Впрочем, он не мог проскользнуть мимо тебя, – тут же добавила Кон, увидев, как возмущен дворецкий.
Умиротворенный Дженкинс кивнул.
– Я подумал, что их лучше не беспокоить, – заключил он.
– Ты прав, – согласилась Честити, – я поступила бы точно так же. – Она посмотрела на сестру: – Как ты думаешь, Кон, нам можно войти?
– Чтобы застать их врасплох?
– Что за глупости, Кон! Ведь это гостиная.
– И все же я предпочитаю произвести как можно больше шума, – сказала Констанс. – Надо бить в котлы, как в барабаны. Нам нужны котлы.
– Но у нас их нет, – смеясь, возразила Честити. – Правда, мы можем взять пару сковородок у миссис Хадсон.
– Давайте, мисс Чес, действуйте, – сказала миссис Хадсон, пытаясь подавить улыбку.
– Я предлагаю вам просто постучать в дверь, мисс Кон, – сказал Дженкинс, – и войти минут через пять.
– Это разумное решение, Дженкинс, – промолвила Констанс.
Сестры вернулись в холл и стали ходить, громко топая, несколько раз открывали и захлопывали входную дверь, потом направились в гостиную. Констанс уже хотела постучать, но в этот момент дверь отворилась.
– Я бы услышала вас и за десять миль, – сказала Пруденс. – Входите. Нам нужен ваш совет.
– О!
Это неожиданность, размышляла Констанс.
– Доброе утро, Гидеон. Вы закончили ваши дела?
– Нет, думаю, они только начинаются, – ответил Гидеон, идя им навстречу. – Доброе утро, Констанс. Доброе утро, Честити.
Они поздоровались с Гидеоном за руку и повернулись к сестре: – Пру?
– Кажется, – сказала она, – Гидеон решил принять наше предложение о сделке.
– О, – улыбнулась Честити, – и удалось найти ему невесту?
– Похоже, что удалось, – сказала Пруденс.
Она подняла руку к свету. Луч солнца из окна высек зеленый огонь из круга изумрудов в кольце.
– Камни почти такого же цвета, как глаза вашей сестры, – сказал Гидеон.
Однако кольцо сестры оставили без внимания и бросились обнимать Пруденс.
Затем выпустили ее из объятий и стали так же самозабвенно обнимать его. Когда излияния чувств закончились, Констанс обратилась к Пруденс:
– Ты сказала, что вам нужен наш совет.
– Думаю, нам следует бежать, – сказала Пруденс.
– Процедура Гретна-Грин не соответствует моей идее брака, – возразил Гидеон.
– Подумать только, мы могли бы сесть на ночной поезд до Эдинбурга, а это так романтично, а потом... – Пруденс умолкла, не договорив. – Кажется, тебе в самом деле претит эта мысль.
– Не вижу причины, почему мы должны прятаться по углам. Неужели тебе еще не надоело?
Пруденс поняла, что это не ловушка. Он задал ей вопрос в присутствии сестер, и это было достойно восхищения.
– Ты прав, – ответила она, – но я против пышного торжества, особенно в такое время.
– Это твоя свадьба, дорогая, – сказала Констанс. – Как тебе хочется, так и празднуй. Мы с Чес поддержим тебя. А сейчас мы вас оставим. Договоритесь сами.
Кон и Честити направились к двери.
