Серджио работал в другом секторе, занимаясь местными мафиозными кланами, и редко взаимодействовал с Анджеем, который “героически” боролся с антиооновскими террористами.
Ни для кого в их комитете давно уже не было тайной, что секретариат ООН вынужден платить дань одной из группировок нью-йоркской мафии, в результате чего безопасность его сотрудников, зданий и имущества обеспечивалась с высокой гарантией. Неизбежное зло в сегодняшнем положении. Ведь полиция по разным причинам не способна эффективно защищать “Спичечный коробок”, а собственная служба безопасности слишком слаба. Так что по джентльменскому соглашению, нью-йоркские копы охраняют Генеральное представительство ООН лишь от ретивых демонстрантов и всякого рода маньяков-одиночек, которых в последнее время хоть пруд пруди.
Поэтому Пьяческа на самом деле занимался вовсе не войной с рэкетирами, а обеспечением безопасных и тайных (не дай бог, пресса пронюхает!) контактов с ними, а также тщательным изучением деятельности соперничающих и дружественных кланов. Ни один из работников сектора никогда не забывал о сверхзадаче – вовремя определить более благоприятного (сильного и дешевого) “партнера” и быстро и без больших потерь переменить ставку. Впрочем, это время пока не пришло…
Серджио Пьяческа пришел минут через десять после Анджея. Тот уже успел заказать пиво, гамбургеры, на которые после “домашнего” ужина и смотреть не мог, а также две порции соленой кукурузы. В кафе в этот час было довольно многолюдно, но свободные места еще оставались. Краковяк терпеть не мог, когда народу – как сельдей в бочке.
Пьяческа имел недовольное выражение лица, был взлохмачен, и не все пуговицы его были застегнуты. Он больше походил на потерявшего форму и начавшего опускаться тяжелоатлета, чем на ищейку из контрразведки.
– Добрый вечер, милый друг-сицилиец, – улыбнулся Анджей.
Серджио привычно оскалился.
– Сколько можно повторять, что мои предки не с Сицилии, а из Бриндизи?! – Сегодня у него явно отказало чувство юмора, и на сей раз Пьяческа разозлился почти всерьез. Честно говоря, Краковяк никогда не понимал любителей бейсбола…
– Ну извини, извини…– поспешил пробормотать он, приглашающе похлопав по кожаной обивке соседнего стула. – Конечно, я помню: твои корни в Пьемонте.
– Да ты!.. – Серджио так резко отодвинул стул, что пиво выплеснулось из кружек на зеленую скатерть, символизирующую ломберное сукно. Потом стул жалобно скрипнул, приняв на себя рекордный вес.
– А теперь можно и к делу, – снова улыбнулся Анджей. В последнее время Пьяческа, впрочем, как и остальные работники аппарата ООН, все сильнее раздражал его своей заторможенностью и примитивностью мышления. И он никак не мог сдержаться – старался уколоть любого, попавшего под руку, даже если рисковал при этом получить по шее. – Ты готов ответить на мои вопросы?
Серджио шумно глотал пиво, сильно запрокинув голову и упираясь затылком в высокую спинку стула. Несколько струек текли по его мощной шее, но он даже не чувствовал этого.
Краковяк переждал немного и повторил вопрос. Собеседник кинул в рот горсть кукурузных зернышек, аппетитно захрустел ими, потом щелчком пальца подозвал официанта:
– Еще два пива, пожалуйста. – И только тогда снизошел до ответа: – Давай, только побыстрее – моя жена, в отличие, от некоторых все-таки ждет меня в постель.
– О'кей, – печально кивнул Анджей. – Тебе ни о чем не говорит такая цепочка: Очкарик, Липкин и Ортезе?
Пьяческа – крупный, красный, уже успевший вспотеть от выпитого и принявшийся теперь за нетронутое пиво Краковяка – вдруг поперхнулся.
– Т-ты… Уфф! Как… как ты это раскопал? – прокашлявшись, спросил он. – Веселенькая компашка получается…
– Они все обнаружились в записной книжке Крота. Серджио помрачнел, буркнул:
– Даже в горле пересохло. – Третья кружка пива пришлась ему как нельзя кстати. – С чего это ты залез к Кроту?
– Его сегодня шлепнули. Похоже, кто-то из африканских друзей. Книжка сейчас у меня.
– Мне бы очень хотелось на нее глянуть.
– Нет проблем, но услуга – за услугу.
– Да-да… Вот посмотрю и все скажу. Слово чести. – В устах Пьячески эта фраза звучала довольно странно.
Анджей достал из кармана коричневую книжицу. Серджио начал сосредоточенно листать ее, иногда что-то выписывая на салфетку. Он совершенно забыл о гамбургерах и пиве, и это было просто поразительно.
Краковяк даже осмелился куснуть гамбургер – нет, эта пища явно не для его желудка. Она, собственно, и планировалась-то исключительно на прокорм Пьяческе, чей мозг может функционировать лишь при непрерывной подпитке организма калориями.
Наконец Серджио закончил работу. Он был явно доволен.
– Много наковырял?
– Да не без этого… Итак, ты выстроил любопытную цепочку. Очкарик – по моим сведениям… Только упаси тебя бог ссылаться на меня! – Он грозно поглядел на Анджея: – Поклянись Девой Марией! Ты ведь все-таки католик!
Краковяк поспешно перекрестился.
– Чтоб мне было пусто и никакой благодати не видать, – отбарабанил он свою традиционную клятву, которая, кажется, удовлетворила Пьяческу.
– По-моему, Очкарик ведет двойную игру, работая на ту самую Семью, что нас доит. И Липкин может
