Первая бригада миротворческих сил, лишившись прикрытия с левого фланга, начала планомерный отход на север – вглубь республики Белого Нила, Военная блокада Территории Африканской Революции окончательно прорвана. Правительства Республики Белого Нила, Кении и Республики Могадишо обратились в Генеральную Ассамблею ООН с просьбой обеспечить защиту от вооруженной агрессии.
Третья бригада по-прежнему удерживает свои позиции, пользуясь продолжающимся разливом рек. По мнению высокопоставленного представителя министерства обороны Франции, единственная причина того, что позиции все еще не сданы, – невозможность организованного отступления до окончания сезона дождей. Председатель Комитета ООН по миротворческим силам лорд Пекфорд подверг критике данное высказывание и выразил глубокую уверенность, что “линия фронта вскоре будет восстановлена, несмотря на отдельные поражения, и то, что договоренность между Генеральным секретарем ООН и министром обороны США об отправке в Восточную Африку мобильной дивизии по-прежнему не выполняется”.
В кулуарах Совета Безопасности обсуждается вопрос о возможности замены командующего миротворческими силами ООН в Восточной Африке генерал-лейтенанта Миса.
10
РЕПНИН (1)
Капитан Валерий Репнин никогда не верил в свою звезду. Убежден был, что на самом пороге успеха кто-нибудь обязательно подставит ему ножку или тот, вдруг окажется обычной приманкой, ловушкой для дурака. Твердо знал: судьба его наперед задана и расписана вплоть до самой пенсии – ничего уж тут не поделаешь.
Выезд в кафе на улицу Витте не был чем-то особенным – обычная мутатень в ночное дежурство. Валерий всю дорогу думал о жене и сынишке. С недавних пор какое-то непонятное напряжение почувствовал он у себя дома. В последнее время слишком редко их видит: когда они бодрствуют, он спит без задних ног, и наоборот. Даже не поговорить как следует: “здравствуй – до свиданья, еда на плите, рубашку погладила, деньги в тумбочке, у Витьки зуб сегодня сверлили, я задержусь допоздна – меня не жди…” Весело – ничего не скажешь!..
Неосознанная тревога, зародившись, уже не могла отпустить Репнина. Такой он человек – будет теперь переживать, мучиться, напрягать мозги, пока не докопается до истины. А потом выяснится, что дело не стоило и выеденного яйца…
Вообще-то чертовщина началась еще позавчера. В ту ночь капитан ездил на проспект Ростроповича. Авария, конечно же, по ведомству ГАИ, однако последняя видеограмма директора департамента муниципальной полиции гласила: “Поставить на контроль все ДТП, где не удалось установить личность виновников”. А что и почему – опять же тайна за семью печатями. Правда, майор Сизов, из штаба Северной префектуры, шепнул на ушко по старой дружбе:
– В моргах уже скопилось бы десятка два неопознанных трупов – насобирали по городу, выковыривая из разбитых авто, да вот теперь нет ни одного – получается, выкрадывает их кто-то. Странные типы гробятся на дорогах: машины без номеров, старье несусветное, сами без документов, а потом вот трупы исчезают… Словом, начальство имело “теплый” разговор с мэром и теперь начнет искать “стрелочников”.
Шепоток этот доверительный еще больше тумана напустил, ибо не мог Репнин – материалист до мозга костей – поверить в подобную мистику. Явно темнит кореш или вообще – слышал звон…
Проспект Ростроповича был озарен не городской иллюминацией или огнями фейерверка. Пылал автобус, да на пустыре чадили костерки “колунов”. Старший сержант без интереса глянул на все это безобразие, зевнул и лихо затормозил, воткнув полицейский “вольво” между двумя “скорыми”.
Медики в испятнанных красно-желтыми бликами белых халатах толпились у левой машины, вовсе не собираясь соваться в пламя. Не имел желания заниматься самосожжением и капитан. В салоне автобуса огню раздолье – кожаная обивка кресел, полно всевозможного пластика плюс шторы и ковровое покрытие.
Легковушка непонятной модели едва не до половины зарылась в борт экскурсионной “екании”. Теперь она больше походила на гармошку. Потом Репнин заметил шофера автобуса: очумелый мужик в кепке и кожаной куртке с эмблемой какого-то туристского агентства на кармане сидел на асфальте и бережно поддерживал руками раскалывающуюся от боли голову.
– Помилосердствуйте, братцы, подлечите страдальца, – обратился капитан к эскулапам, указав на водителя.
Кто-то из медиков без особой охоты залез в салон “скорой”, вытащил сумку с лекарствами и поперся “милосердствовать”.
Минут через десять приехали эксперты, легковушку оттащили на обочину, заклиненные двери разрезали автогеном. Внутри никого не обнаружилось – лишь куча сгоревших тряпок. Впрочем, там давным-давно не было ни сидений, ни руля, ни тормозов, ни рычагов, ни вообще панели управления. И самое главное, эта “чудесная” машина не имела даже колес. Бред какой-то… Но все это протоколировать не стали, а то еще начальство решит, что были с перепою.
Свидетели клялись: из легковушки никто не выскакивал перед столкновением. Пришлось занести в протокол, что это была неуправляемая машина: водитель завел мотор, разогнал ее и выскочил задолго до того, как автомобиль вылетел на проезжую часть.
Приехав под утро домой, Валерий еще на пороге почувствовал: что-то не так. Изменился, конечно, не устоявшийся квартирный запах натертого мастикой паркета, не цвет обоев или скрип половиц, а напряжение психологического поля, которое всегда отчетливо ощущал Репнин. Оно густело, словно в преддверии колоссальной ссоры, хотя его от ношения с женой не предвещали ничего подобного – по крайней мере, они оба изо всех сил старались избегать такой вот разрядки. Грозовые тучи набухали над головой, дышать становилось все труднее, от накопленного электричества аж кожу начинало покалывать. И необъяснимость происходящего казалась страшнее всего.
Недолгий дневной разговор с Катей по видеофону был вполне обычен: даже при таком вот общении они старались не ограниваться обменом новостями или хозяйственными поручениями, всегда находилось несколько ласковых Слов – их близость сохранялась и на расстоянии. У Валерия на время отлегло от сердца.
А вскоре ему опять пришлось вне очереди ехать на дежурство – у капитана Бабунидзе дома ЧП, какие- то неприятности с восьмилетним сыном. Капитан едва ли не первый раз в жизни не смог выйти на работу. В последнее время все чаще что-то приключается с семьями сотрудников, и каждый раз никто ничего не говорит, будто происходит нечто стыдное. Репнин боялся, что чаша сия не минует и его родных.
…Руки Валеры все еще саднили и жутко чесались – попробуй забыть вчерашнее нападение на дежурную
