позже, но мне показалось, что это кусок обычной больничной простыни, порезанный на длинные полосы. Такой можно было взять в любой палате, на складе, в службе доставки или в прачечной.
— Мерсер, пожалуйста, запиши это для меня. Кажется, лейтенант отправил кого-то проверять работников прачечной наряду с остальным персоналом, но мне и в голову не пришло, что надо еще потрясти поставщиков, которые снуют туда-сюда целыми днями.
— Я продиктую, Куп. Прачечная, а еще доставка пиши, медицинских товаров, цветов, корзин с подарками, шариков — этот список бесконечен. Мы говорим о тысячах людей.
Чэпмен вытер руки и встал у меня за плечом, рассматривая снимок запястий Доген, а я продолжила перебирать фото.
— Если бы вам предложили восстановить события, исходя из уже известных фактов, то, по вашему мнению, что там произошло? — спросил он Киршнера.
— Сейчас можно только строить предположения, Майк. И вы это знаете. Думаю, кто бы это ни совершил и было ли это изначально ограблением или преступник искал жертву, но он пришел подготовленным. У него было оружие, у него была порезанная на ленты тряпка и, очевидно, цель. Полагаю, он застал Доген врасплох и мгновенно лишил ее возможности сопротивляться. У нее были потрясающие мускулы на ногах и руках, такие бывают у женщин вдвое моложе ее. Тот факт, что нет ран, полученных в процессе сопротивления, говорит нам, что у нее не было возможности защищаться.
— А когда могло произойти нападение?
— В этом случае определить очень трудно. Естественно, мы знаем точное время смерти, поскольку она умерла уже после того, как ее обнаружил охранник. Любой врач скажет вам, что при таких ранениях выжить невозможно. Я уверен, что она была без сознания, когда убийца наносил последние удары, и готов поспорить, что, уходя, он
— То есть у нее могли остаться силы проползти через всю комнату до двери?
— Если вы хотите услышать мое мнение как врача, то я скажу «нет». Но мы каждый день сталкиваемся с необъяснимыми вещами, которые может совершать человеческое тело в экстремальных ситуациях. Да, Джемма Доген могла собрать последние силы в отчаянной попытке спастись. Этому нет медицинского объяснения. Никакого.
— Чет, а Майк говорил тебе про нечто вроде загогулины на полу рядом с телом? Я хочу сказать, среди лужи крови.
Майк все еще стоял у меня за спиной и взъерошил мне волосы в знак того, что не верит в мою идею.
— Купер думает, что покойная пыталась с нами поговорить.
Киршнер посмотрел мне в глаза и слегка кивнул, чтобы показать, что он обдумает мою мысль.
— Полагаю, у вас есть фотографии того, о чем вы говорите?
— Да. Их напечатают к вечеру, док. Я вам их передам.
— Позвольте, — сказал Киршнер и взял один из снимков. Он поднес его близко к глазам, изучая детали, чтобы освежить память. — Я, разумеется, смогу вам показать все это более наглядно, когда будут готовы наши фотографии. Сегодня вечером. Но кровь на указательном пальце правой руки подтверждает эту теорию. Но не забывайте, там было море крови повсюду, у нее все руки перепачканы. И я еще скажу об этом, когда мы будем обсуждать, почему она не была связана. Но на этом указательном пальце след немного
— Да, Счастливчик Луи Барски, ростовщик. Истратил последний вздох на звонок матери, чтобы сказать ей, что она может спокойно жить на все, что найдет в коробке из-под обуви с этикеткой «12 Д, мокасины, цвет „черный крокодил“, третья полка в шкафу в его спальне». К несчастью для его мамаши, я явился туда с ордером на обыск раньше, чем она нашла стремянку. Бывшая подружка донесла на него, она знала, где он прячет заначку. Думаю, чудеса случаются, док.
Мерсер вернул нас к обсуждению убийства Доген.
— Так вы думаете, что ее развязали
— На месте преступления не были найдены путы, только кляп, так? Выходит, после того, как ее связали — после первого удара ножом или в конце, — нападавший снял веревки и перенес тело на пол.
Майк снова сел за стол и покачал головой.
— Значит, он изнасиловал ее, пока она была без сознания и истекала кровью из одной или нескольких ран, как освежеванная свинья. — Он покачался на задних ножках стула, затем с громким стуком вернул его в нормальное положение, ударив при этом по столу кулаками. — Вы можете поверить, что какой-то псих- извращенец сексуально возбуждается при виде истекающего кровью трупа? Я никогда не понимал специфику вашей работы, Мерсер, клянусь. Как может у мужика встать после того, как он искалечил и изуродовал женское тело? Господи, да за такое преступление надо ввести смертную казнь, я сам могу приводить приговор в исполнение. Черт!
— То, что я собираюсь сказать, Майк, не улучшит ваше впечатление от этого преступления, но вполне возможно, что убийца не был так возбужден, как он надеялся, — спокойно продолжил Киршнер. — По тем деталям, которые мне описали — положение тела, отсутствие нижнего белья, задранная юбка, обнаженные гениталии, — совершенно ясно, что преступник планировал и даже пытался совершить изнасилование. Но он его не завершил. Нет и следа семенной жидкости, ни на теле, ни внутри влагалища. Никакой спермы. Я взял мазки из влагалища и анального отверстия, вы получите результаты позже, но я уверен, что они будут отрицательными.
— Ты думаешь о том же, о чем и я? — поморщившись, спросил меня Мерсер.
Я была так же огорчена этим, как и он. За последние несколько лет мы с Мерсером привыкли полагаться на такую улику, как ДНК, и на прекрасный метод «генетических отпечатков пальцев», благодаря которому было раскрыто не одно дело об изнасиловании. Даже когда жертва оставалась в живых после нападения, как было в большинстве случаев, а после описывала приметы нападавшего и опознавала его, анализ ДНК позволял подтвердить ее показания и резко увеличить число обвинительных приговоров по всей стране.
— Думаю, я слишком рассчитывала на улику, которой у нас нет, — сказала я, и, боюсь, в моем голосе было слышно разочарование. — Я просто надеялась, что обнаружатся следы семенной жидкости и мы получим «слепок ДНК», с которым можно будет сравнивать анализы, когда у нас появится подозреваемый.
— Думаю, в этом деле у нас не будет такой роскоши, Алекс.
— А есть ли вероятность, что преступник пользовался презервативом, док? Может, поэтому нет следов спермы?
— Не похоже, Майк. Я хочу сказать, нет ничего невозможного. Но большинство презервативов оставляют на жертве следы, которые легко найти во время вскрытия или в процессе лабораторных анализов. И не важно, что это, лубрикант или спермицид, в любом случае...
— Я хочу сказать, вы можете установить, проникал он в нее или нет?
— Травм нет ни во влагалище, ни в анальном проходе. Хотя это само по себе ни о чем не говорит, если имел место вагинальный секс.
У Майка не было такого опыта в расследовании изнасилований, как у нас с Мерсером, поэтому я немного пояснила ему слова Киршнера:
— Больше двух третей изнасилованных женщин не получили каких-либо физических травм, Майк. Живущая половой жизнью женщина обычно не получает внутренних повреждений. Влагалище достаточно
