Зельдин замешкался.
– Я не принимаю таких решений. Сейчас я всего лишь секретарь сообщества. Мне нужно спросить…
Майк прервал его:
– Действительно, не вам принимать решение. Мы расследуем убийство, и решать будет, думаю, мисс Купер вместе с Большой коллегией.
Зельдин хлебнул вина и продолжил:
– Это отнюдь не строптивость, мистер Чэпмен. Мы просто сторонимся публичности. Разумеется, мы с удовольствием поможем вам в вашей работе, но я бы хотел быть уверенным в том, что это не попадет в газеты.
– Не думаю, что что-то получит огласку, – сказала я.
– Полагаю, вы не скажете, что вам известно о скелете в доме По, – проговорил Зельдин, улыбаясь и наблюдая за нашей реакцией. – И о том, связана ли смерть Ичико – ведь так его зовут? – связана ли она со скелетом?
– Начинайте первым, – предложил Майк. – Что вам известно о костях?
– Я уже говорил, детектив. По – это дело всей нашей жизни. Сообщество участвовало – как это у вас говорится в законе, мисс Купер? – в апелляции против того, чтобы университет снес старое здание. Конечно, мне было очень интересно узнать, что там были найдены чьи-то останки.
– Почему это место так важно для вас? – спросил Мерсер.
Зельдин вздохнул и продолжил:
– С исторической и культурной точки зрения, места, где жили великие люди, должны быть сохранены. В январе 1845 года был опубликован «Ворон». Он принес По известность и славу, которых так он долго ждал. Именно тогда он переехал в то здание на Третьей улице в верхней части города – из фермы Бреннана на Западных Восьмидесятых.
– Вы видели это место? – продолжил Зельдин. – Вы представляете себе, какие работы, какие замечательные произведения писались в жалких комнатенках, которые он снимал? – Зельдин сделал паузу. – Думаю, вам это все равно. Благодаря этому вы и держитесь на плаву.
– Что вы имеете в виду? – спросила я.
– Если бы иск не был проигран, если бы здание не сломали – вы бы никогда не нашли скелет. Он остался бы там навеки, как и замышлял убийца.
– Что вам известно о костях? Об этих замыслах?
– Только то, что я прочитал в газетах и узнал от членов общества. Хотя мы, безусловно, заинтересованы, – сказал Зельдин, указывая стаканом в сторону Майка.
– По жил там всего лишь год. Чем именно это место вас так интересует?
– Да, мистер Чэпмен, всего лишь год. А вам известно, что было написано в доме на Третьей улице?
Мы дружно мотнули головами.
– Тонкий рассказ-размышление о неслыханной страсти и неслыханной ненависти. «Бочонок амонтильядо».
– Ах да, конечно, – вспомнила я. Это было одно из самых знаменитых произведений По, и мы проходили его на курсе литературы в университете. – Рассказчик замуровывает кого-то, кто предал его, за кирпичной стеной. Хоронит заживо и смеется, а тот умоляет его отпустить. Почему он так поступил со своей жертвой?
Воображение нарисовало картину смерти молодой Авроры Тейт, которую замуровали как раз там, где был написан рассказ.
– Девиз семейства, мисс Купер: «Nemo me impune lacessit». – «Никто не оскорбит меня безнаказанно».
Зельдин знал латынь идеально.
– Может быть, мы ищем там, где нужно, – сказал Майк. – Связан ли как-нибудь с сообществом человек по имени Монти? Или, может быть, был связан двадцать-тридцать лет назад?
– А почему вы спрашиваете?
– У одной из жертв по этому делу был дружок Монти.
– Думаю, он пудрил ей мозги, детектив. Со стороны убийцы было очень остроумно придумать себе такое имя. По двум причинам. «Амонтильядо».
– Херес? – догадалась я.
– Именно. Бледный сухой херес из Монтильи – региона Испании. Рассказчик пригласил свою жертву в катакомбы для пробы этого редкого напитка в бочонках. Он хотел, чтобы жертва напилась и потеряла сознание, а очнулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как кладется последний камень ее пожизненной тюрьмы.
Аврору Тейт тоже, подумала я, в подвал на Третьей улице заманил кто-то, кого она предала, обещая ей, что там будет героин или кокаин.
– Затем следует имя убийцы, – продолжал Зельдин. – Не помните, мисс Купер? Монтрезор. Такое имя ему придумал По.
– Монти, – прошептал Майк. – Я носился за человеком по имени Монти, как будто это было его настоящим именем. Если он был парнем Эмили и он убил Аврору Тейт, наверняка он просто играл с людьми. Он надеялся, что наркоманы из группы самопомощи понятия не имеют о рассказах Эдгара Аллана По.
– Я просто рассуждаю об иронии судьбы – бедную женщину нашли именно там, – сказал Зельдин, немного отъезжая, – а вы хотите связать это с человеком по имени Монти.
– Надо будет заняться чтением, – ухмыльнулся Майк. – Если вам встретится рассказ По, где кого-то убивают, сбросив с обрыва в водоворот, дайте мне знать. Один раз – это случайность, два – уже план.
– Похоже скорее на рассказы о Шерлоке Холмсе, не на По, – проговорил Зельдин. – Профессор Мори- арти и великий Холмс, борющиеся у Рейхенбахского водопада[36]… Придется вам достать мои костыли из угла, найти лилового цвета том По в конце третьей полки и почитать немного, мистер Чэпмен. Это рассказ из того сборника.
Глава 26
Я никогда не читала «Низвержение в Мальстрем», но в результате беглого просмотра десяти страниц одного из первых изданий в кожаном переплете обнаружила сцену, страшно похожую на последние минуты жизни доктора Ичико. В своей характерной манере По писал о том, как великолепна подобная смерть, и заставлял рассказчика наблюдать, как его родной брат исчезает в бурлящем водовороте.
Ровно в шесть вечера домработница в серой форме постучала в дверь библиотеки и объявила Зельдину, что его физиотерапевт приехал и ждет в тренировочном зале.
Зельдин взглянул на нас и спросил, какие у нас пожелания.
– Большинство людей, которых я знаю, пьют после занятий спортом, – проговорил Майк. Как обычно, он съехидничал.
– У меня дегенеративное нервное состояние, детектив. Обычно перед терапией я расслабляюсь с помощью глотка вина.
– Мы могли бы продолжить завтра? – спросила я.
– Конечно, мисс Купер. Я тем временем запрошу список членов сообщества. А вы трое почитайте-ка По.
– Мы подойдем сюда к девяти?
– Вообще-то завтра я планировал провести день у себя в офисе. Вам будет это интересно – в свете смерти доктора Ичико, – проговорил он.
Помощник катил его коляску к выходу из просторной комнаты.
– Долгое время, вплоть до пенсии, – продолжал Зельдин, – я был главным библиотекарем в отделе редких книг в Ботаническом саду.
Майк кинулся к двери и остановил инвалидное кресло.
– Вы там были? И ничего не слышали о смерти Ичико, пока не прочли в газете?
