все сразу. Дело в том, что мы со Стефани до сих пор женаты. Я живу с ней в Лондоне, и она все это время ни о чем не догадывалась. О нас с тобой. Я лгал тебе с самого начала – лгал вам обеим, – и мне жаль, мне в самом деле очень жаль.
Ее захватило врасплох то, что он сказал всю правду целиком. Она напомнила себе, что должна сохранять лицо бесстрастным. Джеймс ждал ее ответа. Не дождавшись, он глубоко вздохнул и заговорил снова:
– Я понял, что совершил ужасную ошибку. Не знаю, как сказать тебе это, чтобы не показаться жестоким, но теперь я понимаю, что мне нужна только моя семья. Сейчас они не хотят меня, но я намерен бороться, чтобы вернуть их. Я очень виноват перед тобой, Кати, но должен сделать все, чтобы спасти мой брак. Так что мы видимся последний раз…
Несмотря на то что она знала о предстоящем разговоре с ним, его последние слова неожиданно разозлили ее. Как он рад распрощаться с ней! Она забыла, что он уже не нужен ей и почему именно, просто стало больно оттого, что он смог так легко и окончательно отбросить ее за ненадобностью, назвав их совместное проживание не чем иным, как «ужасной ошибкой».
Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоить участившийся пульс, и заговорила медленно, чтобы голос звучал твердо и спокойно.
– Хорошо, – сказала она. – Я сейчас выведу Стенли на прогулку. Будь добр, собери свои вещи, и я хочу, чтобы к моему возвращению тебя тут уже не было. Сколько тебе дать – час? Да, и не забудь оставить ключ.
Утомленный своими признаниями, Джеймс глядел на нее недоверчиво.
– И это все, что ты мне скажешь?
Кати сумела улыбнуться. Ей удалось-таки смутить его.
– До свидания, – сказала она бодро и, уже выйдя на крыльцо, помахала рукой. – Всего хорошего.
Но стоило ей завернуть за угол, как она позволила себе сбросить маску бесстрастия. Она его ненавидела. Ну да, он впервые в жизни сказал ей правду, что можно поставить ему в заслугу. Но то, что при этом он наплевал на ее чувства, приводило Кати в ярость. Сейчас он думал только о себе и Стефани. Его не заботило, что Кати может быть больно, что он разбил ей жизнь, в конце концов! Из ее груди вырвался громкий стон и эхом пронесся над пустынным полем. Нет, это ему даром не пройдет!
Когда она вернулась домой, утомленная долгой ходьбой по сырой траве, в ее домике не осталось и следа его пребывания. Она мимоходом подумала – интересно, направился он сразу в Лондон или же сначала решил разобраться с делами здесь? Но тряхнула головой, отгоняя мысль. Ее это больше не касалось, ей предстояло подготовиться к празднику.
Он не хотел брать с собой много вещей. Кое-какое оборудование, которое удалось разместить в автомобиле и которое позднее можно будет продать, личные вещи, копии счетов, которые могли понадобиться в будущем. Карточки пациентов он сложил в коробки и, подъехав к дому Саймона, оставил их на крыльце. Он не чувствовал в себе сил разговаривать с кем бы то ни было. Сверху он положил записку: «Я решил отказаться от практики. Здесь все документы. Д.»
Поведение Кати поставило его в тупик и одновременно разочаровало. Джеймс не хотел причинять ей лишних страданий и знал: он должен радоваться тому, что, по-видимому, она приняла разрыв с ним спокойно. Но ему не хотелось верить, что она совсем ничего не почувствовала. Если так, то ради чего она жила с ним весь год? Не то чтобы пострадало его самолюбие, он просто чувствовал себя дураком. Он поставил на карту все ради женщины, которая, услышав, что он уходит от нее, только и смогла равнодушно пожелать ему всего хорошего и повела собаку на прогулку. Ему всегда казалось, что Кати безгранично ему предана. Неужели он так сильно ошибался?
Он последний раз огляделся. Придется вызвать бригаду грузчиков, чтобы они забрали то, что он оставил. Нужные документы с просьбой о разрешении на строительство он уже отослал, и теперь все в руках судьбы. Интересно, если в разрешении будет отказано, ему что, придется приехать сюда и голыми руками разобрать пристройку, прежде чем он сможет продать практику? Но сейчас это не слишком его беспокоило. Сейчас самое важное – поскорее вернуться в Лондон и начать заново собирать свою жизнь по частям.
Глава 36
Если гости и не знали о случившемся до того, как собрались этим вечером в ратушном зале, то им не потребовалось много времени, чтобы по прибытии схватить суть дела. Над входом, прикрепленный к двум крючкам, висел лозунг, гласивший: «СЧАСТЛИВОГО СОРОКАЛЕТИЯ, ДЖЕЙМС!» Надпись до сих пор можно было прочитать, но теперь поверх старой надписи жирным черным фломастером было написано: «ИДИ В ЗАДНИЦУ, ДЖЕЙМС!» Некоторые гости, взявшие с собой на праздник детей, попали в неловкое положение.
Внутри красиво убранного зала люди стояли кучками и шепотом обсуждали происходящее. В деревне уже стало известно, что Джеймс отказался от практики и что-то явно было не так, но Кати улыбалась и на вопросы отвечала, что все объяснит позже. Она выглядела очаровательно в развевающемся длинном платье с цветочным узором, и обратно перекрашенные в светлый цвет волосы локонами падали ей на плечи. Ей не хватало только велосипеда, чтобы быть точной копией девушки с открытки семидесятых годов.
Часов около девяти Кати глубоко вздохнула и первый раз отпила большой глоток шампанского. Весь вечер ей мучительно хотелось выпить, но она сдерживалась, зная, что должна запомнить каждую подробность того, что последует дальше. Теперь она одним духом опустошила половину бокала и поднялась на маленький подиум в конце зала, где музыканты Нижнего Шиппингема под руководством Сэм и Джеффа Макнейл выступали дважды в год со своим шоу. Она взошла по ступенькам сбоку сцены и встала перед потертой вишневой бархатной портьерой. Она даже не успела испугаться, что не сумеет завладеть общим вниманием, как все глаза обратились на нее, и по залу пролетел легкий гул.
Кати проглотила слюну. Она никогда не умела выступать перед публикой, предпочитая роль моральной поддержки, и не стремилась оказаться в центре внимания. Но сейчас она хорошо знала, что собирается сказать. В конце концов, это ее праздник! Люди, несомненно, будут на ее стороне. Она мягко кашлянула.
– Как я понимаю, все вы гадаете, что здесь происходит, – сказала она, и по залу снова пробежал шепоток.
Она видела, как пристально смотрят на нее присутствующие. Ричард, Симона, Джефф, Сэм, Хью, Элисон, Саймон, Малкольм, даже Оуэн. Она, как ни старалась, не смогла уговорить прийти Салли или кого- то из ее родных. Среди гостей она узнавала клиентов Джеймса. Был здесь и владелец «Ле Жоли Пуле». Они смотрели на нее во все глаза, и она почувствовала, как краснеет. Ну, начинай же, велела она себе.
– Я уверена, что многие из вас помнят Стефани, жену Джеймса. – Лица удивленно вытянулись – что общего имеет Стефани с происходящим? – Как вы знаете, Джеймс и Стефани расстались полтора года или около того назад. Несколько месяцев спустя мы с Джеймсом познакомились, и он перебрался ко мне. С тех пор он одну половину недели проводил со мной, а другую в Лондоне, где жил у друзей, а по субботам виделся со своим сыном Финном. Или… – она сделала драматическую паузу, – я так считала.
Тишина наступила такая, что у нее закружилась голова. Она помедлила секунду и продолжала:
– Несколько недель назад я узнала, что Джеймс и Стефани на самом деле не разводились.
Кто-то в зале негромко ахнул.
– По мнению Стефани, они по-прежнему были счастливой семьей.
По залу снова пронесся гул, и Кати захотелось рассмеяться – такие изумленные у всех сделались лица.
– Как вы поняли, я ничего не знала про Стефани, а Стефани ничего не знала про меня. Джеймс жил двойной жизнью. Жизнью заботливого мужа и отца со среды по воскресенье и жизнью любящего друга другую половину недели. До тех пор, пока об этом не узнала Стефани и не рассказала мне – она хотела сама приехать сюда сегодня вечером, кстати, но не смогла.
Полное замешательство в зале.
«Отлично, – подумала Кати, – они ловят каждое мое слово».
– Итак, – сказала она, – теперь у меня все кончено с Джеймсом. Я велела ему убираться, и он убрался, уехал в Лондон, насколько мне известно, но что он будет там делать, не представляю, потому что Стефани
