В проскальзывающей мимо картинке мира мелькнул короткий проблеск. Не соврал Карандаш.
– Огонь! – хлесткий крик космоштурма заставил Степины пальцы судорожно сжаться.
И тут же перед ним вспух белый шар взрыва: «Дырка» не подвела. Соловей тут же рывком дернул его в сторону, уводя из-под огня. И к Степиному взрыву тут же добавились еще и еще. Волна жара прошила даже через убээс. Фильтры зачернили стекло забрала до непроглядной темноты. Светились только точки целеуказателей. Их подхватило и как сухой листок швырнуло в сторону.
Удар. В подушечку на затылке врезалось что-то твердое, боль на секунду погасила сознание.
– Подъем, – рычит Соловей, бульдозером поднимаясь на ноги.
Степу хватает только на то, чтобы встать на колени.
– Огонь! Огонь! – со стороны космоштурма донесся ритмичный грохот выстрелов.
Донкат, ничего не понимая, тоже нажал на гашетки, изо всех сил стараясь совместить прицелы с горящими точками. Вокруг по-прежнему ничего не было видно. Руки затряслись, но теперь Степа знал, чего от них ждать, и не дал локтям разлететься в стороны.
– Шевелись! – Соловей потащил его куда-то в сторону. И как он хоть что-то видит в этой каше?
Из черной метели вдруг вылетели несколько разрядов. Врезались в грудь Степе и разлетелись искрами. Жив! Защита сработала! С басовитым гудением мимо пронесся яркий сгусток плазмы.
– Аа-а-а!!! – Степа, перебирая спотыкающимися ногами, судорожно старался успеть за почти бегущим космоштурмом. Но стрельбу не бросил. Точка – прицел – выстрел. Точка – прицел – очередь. Поворот. Соловей дернул его в сторону, и они опять чуть не упали. Кажется, или точек стало меньше?
– В землю! – заорал космоштурм.
Степа сам не понял, как догадался, но сунул ствол плазменника в землю и нажал на спуск. И уже осознанно прыгнул в сторону.
– …мать, – его движение с соловьевским не совпало, и они все-таки покатились по земле, уходя от раскаленного белого шара. Еще череда взрывов.
А потом еще. Только громче. Гораздо громче. Даже Степа понял, что стреляет не оружие коспехов. «Терьер» взялся за дело? Или «Крокодил»? Но точек-то стало меньше. Точно меньше.
Шарахнуло так, что Степа с Соловьем, едва приподнявшись, снова рухнули на землю. Где-то наверху взревели двигатели бота.
– Не сидеть! – Соловей дернул Степу, заставляя встать.
Еще одна череда взрывов. Беспорядочная пальба. Негромкие выстрелы какие-то. Красные точки исчезали и появлялись вновь. Правда, не в тех местах. Странно. Но сейчас не до этого. Взрыв, еще один. Опять выстрелы. Только реже. Взрыв, взрыв, взрыв. Одинокая очередь прозвучала даже как-то жалко. Взрыв. И тишина…
Красных точек не было, их сменили зеленые. И… тишина. И неловкое кружение: Степа спиной чувствовал, как космоштурм припадает на правую ногу. Или левую? Не понять. Но… тишина.
– Не стрелять, – прохрипели наушники голосом Соловья. – Осмотреться.
Степа помотал головой. Ни осмотреться, ни отдышаться не получалось. Получалось только сипеть.
– Шойс, – позвал Соловей, и Степа сжался. Вот сюда добавить еще и сакса…
– Иду, – громовой рык Декстера мог сравниться с недавними взрывами.
– Не надо, – перехватил его космоштурм. – Просто осмотрись. Что происходит? Мы вообще ничего не видим. Но атака кончилась.
– Я тоже плохо понимаю, – отозвался сакс через секунду. – Коспехи, по монитору судя, на месте, но вот ботов не видно. «Терьера» вы сбили…
– Сбили?! – хрипло не поверил Соловей.
– Сбили, – подтвердил Декстер. – По крайней мере, я его уже не вижу, а с вашей поляны идет дым.
Соловья услышанное отчего-то не порадовало. Вместо радости он ускорил кружение. Опять. У Степы начала кружиться голова.
– Сейчас попробую разобраться, – пообещал сакс. – Вот там что-то тако…
Он замолчал.
– Что? – каркнул Соловей. – Шойс, что там?
– Подвергшееся любви дерьмо, – принесли наушники очередной переводческий перл выражений сакса. – Будь я проклят, если это не жаба.
– Что? – это уже не понял Степа. – Какая жаба?
– Обыкновенная, – даже по голосу из наушников было видно, насколько отвалилась челюсть у Декстера. – Нормальная такая русская жаба.
– Сергей Петрович, – позвал Донкат, не в силах разобраться с пристрастиями сакса.
– Сам посмотри, – космоштурм щелкнул контактами убээсов, расцепляя их. – Кто бы это ни был, но наша драка по-любому кончилась.
Степа, заинтригованный дальше некуда, повернулся. Вспышек больше не было, и поляризация шлема уже не мешала рассмотреть объект, висящий на месте испарившегося «Крокодила». Террариум и в самом деле продолжался. Висящий в воздухе бот больше всего походил именно на лягушку. Вернее, как раз на жабу из-за многочисленных наростов плазменников, испятнавших его бока и днище. Клыкастую жабу: из «пасти» бота торчали два толстенных ствола, напоминавших бивни.
А так – ну вылитая жаба, приготовившаяся к прыжку. Относительно тонкая и плоская морда плавно перетекала в массивную корму. Даже как будто просматривались сложенные лапы, обрисованные прихотливыми изгибами внешних люков.
– Это что? – Степа перевел взгляд на Соловья.
– Тяжелый Штурмовой Бот, ТШБ-26 «Анура», стоящий на вооружении космоштурма РФМ. По классификации, принятой в Англо-Саксонском Союзе, – «Жаба», – любезно пояснил космоштурм. – Ну, и у нас прижилось.
– А-а, – очень умно согласился Степа. – Вот почему драка закончилась. Это наши?
– Мне сложно предположить, что ты вкладываешь в понятие «наши», – усмехнулся Соловей, – но от
«Кадриль» со стрельбой кончилась, и в речь Соловья начала возвращаться его вечная ироничная растяжечка.
– Он предназначен для прорыва глубоко эшелонированной планетарной обороны и напичкан электроникой, броней и оружием по самую крышу. Поэтому мы с нашими пукалками, – он похлопал себя по бедру с плазменником, – и увертками здесь больше трех шагов не сделаем. Как, например, наш болтливый друг Карандаш. Похоже, на сей раз все-таки покойный.
Степа перевел взгляд на неподвижно висящий в воздухе штурмовой бот.
– И чего они хотят?
– Я так думаю, что леденцов и мороженого, – фыркнул Соловей. – Но я могу и ошибаться. Подождем – увидим.
Вдалеке зашевелились кусты, и на поляну вывалился Декстер. Осмотрелся и потрусил к ним.
– Ну и зачем? – скептически поинтересовался у него Соловей.
Он уже успокоился, начал отстегивать шлем и стягивать перчатки. Остановившийся сакс пристегнул импульсник, который он держал в руках, и тоже снял шлем.
– А чтобы про меня не забыли, – сообщил он, явив миру насквозь мокрое лицо. С его бровей стекали струйки пота, и Шойс тут же принялся утираться.
Вдали показались две спешащие фигуры в разномастных убээсах.
– Степа, вы живы? – раздался в наушниках голос Селены.
Донкат улыбнулся про себя, благо он пока в шлеме, не очень видно. И ответил, неизвестно зачем копируя интонации Соловья.
– А по-моему, нас слышно было аж на Марции.
– Дурак, – расстроенно сообщила Селена издалека.
Степа застыдился. Она ведь волнуется.
– Ну, дурак, – согласился он. – Извини. Но мне сейчас по статусу немного положено. Я до сих пор в себя прийти не могу. А кстати, – он решил, что немного похвастаться тоже не будет лишним, – ты видела, как мы
