– Тебе плохо? – испугалась Сова. – Давай я помогу.
Она попробовала обнять Севилью за плечи, но он к такому еще не было готов. Подпрыгнув, как ужаленный, Севилья пулей влетел в дверь, провожаемый удивленным взглядом девушки. И первым, что он увидел, это был ехидный взгляд Слона.
– Убью, – одними губами пообещал Севилья.
Слон спрятал улыбку. Севилья оглядел комнату. Так, все по боку, теперь работать. Работать, работать, работать. Все остальное потом. ПО-ТОМ.
И в глубине его души кто-то плотоядно улыбнулся.
Глава 14
На улице была звездная улитартская ночь, когда звезды спускаются прямо к тебе и можно их потрогать и, наверное, даже понюхать. Севилья хихикнул собственной шутке.
Он задрал голову, посмотрел на близкие звезды и, счастливо засмеявшись, вдруг взял и опустил весь этот сверкающий полог куполом на землю. Озорство, конечно, не всем может понравиться, но зато как красиво, дух просто замирает внутри от величия и красоты. Ты растворяешься в этом беззвучно ревущем потоке кристального света, и кажется, что ничего уже больше нет и не будет никогда, кроме постоянного стремления вперед, от светлячка к светлячку, пронзая пространство и захлебываясь криком от восторга.
Хлопком сведя руки, Севилья убрал иллюзию. Вот как мы «разумники» можем. Нравится? Самое интересное, что никто не может сказать, а иллюзия ли это. То, что творят Мастера Разума не всегда подходит под человеческие, да и нечеловеческие тоже, определения бытия. Не всем дано понять. Вот и сейчас, кто-то громко и неизобретательно начал ругаться неподалеку. Не понравилось. Вернее красота-то все равно поразила, а вот состояние, когда ты в пучок фотонов, а потом обратно – тут либо привычка, либо предрасположенность нужны. Лучше привычка, предрасположенность – это прямой билет в психбольницу. Севилья послушал непрекращающиеся ругательства, огорченно вздохнул, ну вот, не получилось, опять кого-то обидел, а потом подумал и демонстративно фыркнул в ту сторону: да пошел ты, не понимаешь красоты, и Твари с тобой. И остро захотелось пообщаться с тем, кто понимает, кто может оценить изящество задумки и тонкость исполнения.
А таких, к сожалению, было удручающе мало. Кащей, Сова, и штук тридцать подмастерьев, от новичка до уровня «прилично», по определению Кащея. Где в них находился сам Севилья, он затруднялся сказать. Вот, собственно, и вся Школа Разума. Сова еще что-то говорила про Братьев Ищущих, но как-то неуверенно и невнятно. Что-то они там, вроде как, контролируют. Тогда это впечатляло. А сейчас, Севилья только презрительно кривился, проходя мимо магов со смешным человечком на рукаве, пожимающим плечами. Фиг вам, не ловится Школа Разума, не ловится.
Хотя и Кащей и Сова не одобряли этого чувства превосходства.
– Севилья, – смазанные петли двери кабинета, что само по себе уже не характерно для Школы (это Севилья, не терпящий разгильдяйства, лично смазал каждую), даже не скрипнули, когда дверь распахнулась и на пороге выросла фигура, словно вышедшая из детских сказок. Севилья хмыкнул, ей Богу, только иззубренного ржавого меча не хватает.
– Севилья, ты опять прошел в Магистрат узором? – блеснула полированная лысина.
– Что вы, Мастер, – фальшиво распахнул глаза Севилья. – Как можно? Ни в одном глазу.
– Я не Мастер, – Кащей был зол, но счел нужным пока это скрывать. – Мастер – это Ацекато. А я волею судьбы Магистр этой Школы. И спрашиваю тебя о конкретных вещах. Для чего понадобилось накрывать узором привратника?
– Да это шутка была, Ваше Магичество, – все же магистра злить не следовало, и Севилья сбавил обороты. – Так, легкая практика. Тренироваться-то надо.
– На Тварях будешь тренироваться, – маска спокойствия потихоньку давала трещину, что-то он не учел, ой-ей-ей, – Ты, балбес…, и не вскидывайся. Если я говорю балбес, значит, знаю что делаю. Ты понимаешь, что ты упорол?
– А что такого? – и правда, а что такого? Подумаешь, отвел глаза привратнику, чтобы он не заметил, как Севилья прошел. Делов-то. А эксперимент интересный: Ищущие-то все на защитных амулетах, не прошибешь, а вот против него, Севильи, извините….
Кащей почему-то отказался разделить легкость восприятия мира.
– Во-первых, – Кащей злится редко, но, надо отдать ему должное, почти всегда по делу. – Ты оставил Магистрат без прикрытия…. И не корчи мне здесь рожи, – разозлился он, когда Севилья презрительно скривился: можно подумать, можно подумать…, великое прикрытие. Да кому оно здесь надо? – Ты у нас в поддержке патрулей не участвуешь, миролюбивый сильно….
Вот тут разозлился Севилья. Да, он действительно не ходил, как большинство магов, поддерживать боевые пятерки Братства, патрулирующие окрестности Странного Города. Лепестки не оставили в покое магов Земли, обосновавшихся в Пестике. Пусть эти самые маги давным-давно к Земле не имеют никакого отношения, и пусть они договаривались когда-то со Старшими Расами и блюдут достигнутые договоренности. Ничего в отношении между Братством Магов Земли и тремя Лепестками Клевера не поменялось. Да, накал атак спал после того, как Братство выступило гарантом нераспространения земных баз в Пестике и поддержало Старшие Расы в противостоянии с Землей (ну, так, … почти). Но никто в Клевере не взял на себя ответственность заключить перемирие с блудными сыновьями Земли. Даром что эти сыновья уже практически превратились в государство Пестик, пользуются поддержкой всего вольдовского населения и самостоятельно определяют внутреннюю и внешнюю политику маленького мира. Поэтому боевые пятерки Старших Рас с завидной регулярностью высаживаются в окрестностях Улитарта (остальную Директорию оставили в покое – там слишком много вольдов, а с ними Лепестки демонстративно не ссорятся), имея целью сотворить какую-нибудь пакость.
– И глазом на меня не сверкай, – Кащей и не подумал останавливать разнос, – походил бы – понял, что все наше умиротворение, – он кивнул на окно, где в послеполуденном солнце мирно почивал Город Тысячи Радуг, – держится на постоянной готовности к драке. И все это знают. Тебе рассказать, сколько попыток проникновения в Магистрат было? А ты вот так запросто взял и вырубил часового. Да тебя по-хорошему за это….
– И ничего я его не вырубал, – возмутился Севилья. – Прошел, и все.
Кащей неожиданно замолчал и несколько секунд, не моргая, смотрел на Севилью. Почему-то это испугало его больше, чем все крики.
– Вот именно это я и имел в виду, когда называл тебя балбесом, – ровным голосом сообщил Кащей.
Севилья поежился, фраза прозвучала … неуютно.
– Ты его на несколько секунд отвлек, да? – подозрительно мягко поинтересовался Кащей.
Севилья настороженно кивнул.
– Ты, случаем, не у Гайденна уроки брал? – поинтересовался Кащей.
Нехороший холодок прополз по ногам Севильи.
– Что случилось?
– Парень попал в транс на полчаса, – сообщил Кащей все тем же ровным тоном, наводящим жуть похуже любого крика. – Когда я до него добрался, он уже вообще ничего не соображал.
– Я не хотел…, – враз охрипшим голосом начал Севилья.
– Не хотел?! – загремел Кащей. – Не хотел саморазвивающийся узор ставить?! Да у него уже начали все органы чувств начали отключаться по одному. Ты бы лучше эти узоры в патрулях отрабатывал.
Он разорялся еще долго, но когда за ним закрылась дверь, неподвижно смотрящий в одну точку Севилья с удивлением отметил, что раскаяние владеет далеко не всем его существом.
А ничего себе он смог. Подумать только – саморазвивающийся узор. Губы Севильи сами собой сложились в ухмылку.
Надо бы узнать, что по этому поводу думает Сова.
При воспоминании о Сове настроение у Севильи испортилось. При близком знакомстве идеал не стал менее прекрасным и желанным. Даже наоборот…. Но вот слухи о том, что на этот идеал имеются более удачливые претенденты, оказались полнейшей правдой. Во всяком случае, никакого другого объяснения поведению Совы Севилья не нашел. А уж как он старался… Пшик, ничего. На все его усилия Сова отвечала обворожительной улыбкой, но не более.