в рамках всей планеты, строятся по одному и тому же сценарию. Как будто он выполняет написанную программу. Надо бы проверить, кстати. Потом, если получится. Но, не сейчас. Сейчас времени нет, он и так слишком долго тут стоит, как памятник. Бойцы уже переглядываться начали.
– Ты прав, – Матвей оторвался от своих «философских» размышлений. – Надо проверить. Если там есть выход, то пошли. Проверь по карте еще раз.
Олег кивнул, заглядывая в навигатор, а Делягин повернулся к остальным и махнул рукой, подзывая бойцов к себе.
Дима с Иваном подтянулись, стараясь не отдаляться от стены.
– Да, там есть проход на соседнюю улицу, – Олег поднял голову от навигатора. – Как раз выходим за два квартала до точки.
– Угу, – Матвей коротко задумался.
Точка, куда они намеревались попасть, была одним из центральных рынков Птичьей Лапы. Обычное место в обычное время. Сейчас – нет. Судя по тому, что они уже тут видели, – городской рынок в данный момент представляет собой некое подобие лобного места, куда стекаются наиболее агрессивные, хорошо вооруженные и (как подозревал Матвей), наиболее тупые представители анархичной толпы, которая уже который день превращала еще недавно такой милый и ухоженный городок в руины. И, самое главное, Матвей искренне не мог понять, для чего им это надо?
Хотя – вот он и шанс понять. Осталось только добраться.
– Так, – определился Матвей, оформив, наконец, в голове краткосрочный план. – Проход видите?
Он указал на пролом, найденный Олегом. Иван с Димой одновременно кивнули.
– Нам туда, – Делягин постарался быть краток. – Обходим перекресток и попадаем как раз за два квартала до рынка. Если все, нормально пройдет…
Он чуть запнулся. Если все пройдет «нормально», то они как раз и попадут в самое пекло, где «нормального» нет ничего. Но, собственно, они именно туда и стремились.
– …Если все нормально пройдет, то нам до цели останется минут десять.
– А он точно там? – поинтересовался Иван. – А то выйти-то мы выйдем, но тогда будем такой мишенью, что бежать придется долго.
Иван знал, что говорил. Кому как не милиции разбираться в настроениях и поведении толпы.
– Может, и не там, – честно признался Матвей. – Но, во-первых, выбора все равно у нас нет. Где мы его будем ловить по городу? А, во-вторых, где ему еще появляться, как не в самых людных местах? Ему бояться нечего: чем хуже для того носителя, в котором он в данный момент сидит – тем лучше. А в-третьих, – Матвей помялся. Как бы это поконкретней объяснить людям? – В третьих, я его чувствую. Там он где-то. Это точно.
Вся троица уставилась на Матвея со странным выражением. Матвей свои способности с одной стороны не афишировал, а с другой – и не прятал. Вот в итоге и ходили по базе про него слухи один другого краше. Куда выведет кривая человеческой фантазии – не угадать, поэтому сейчас во взглядах подчиненных Матвей читал довольно разнообразную гамму чувств. От некоторой робости (Дима) до восхищения (Иван). Что радовало – не было ни капли недоверия.
Ну, а раз так, то самое время двигаться, и так они уже тут потеряли почти час.
– Двинулись – Матвей показал на пролом. – Чем дольше стоим, тем хуже. Олег первым, я вторым. Потом Иван. Дима, как самый молодой и шустрый – последний. Каждый следующий стартует, когда идущий перед ним пройдет две трети пути. Все ясно?
Он дождался трех кивков и показал на пролом.
– Тогда стартуем. На счет три. Один, два – три!
Обошлось без приключений. Обстреливать на коротком свободном участке их никто не стал, и все четверо без проблем начали пробираться через зияющую в доме дыру. Это со стороны казалось, что пролом ровный, а когда пришлось по нему идти, резко выяснилось, что все гораздо сложнее.
Пол был усеян обломками стен и мебели. Матвей, пробираясь между двумя кусками чего-то, бывшего в недавнем прошлом, судя по ступеням, лестницей, зацепился взглядом за ногу, торчащую из-под обломка. Вздрогнул, но тут же выдохнул: это была нога куклы. Большой, в рост ребенка, но куклы. И все же Матвея неприятно царапнуло изнутри: раздавленная кукла живо напомнила о еще не так давно текущей тут мирной жизни. Жизни, в которой было место игрушкам, туристам, неторопливым закатам и беседам. Просто жизни, которую в одночасье поломало неведомое создание, пришедшее из ниоткуда.
Матвей сжал зубы. Неужели же это так просто? Несколько взрывов, череда самоубийств чиновников и специалистов, десяток брошенных в толпу лозунгов – и страх, животный страх овладевает населением городов, заставляя крушить все вокруг, попирать веками устоявшиеся нормы и правила? И ведь никто никого не заставляет. Это они сами… Сами люди в одночасье вдруг решили, что мир ополчился на них, и поэтому теперь можно все, что, по их мнению, может помочь сохранить им свои жизни.
Идущий первым Олег добрался до края пролома, осторожно выглянул – и поднял руку. Опасность.
Матвей неслышно подтянулся к нему и выглянул через плечо. По улице, водя стволами армейских импульсников, двигалась четверка мужчин, прикрывающая стайку детей в сопровождении трех женщин. Несколько мальчишек и девчонок в возрасте где-то от семи до двенадцати лет испуганно жалось к стенам домов, пробираясь по захламленной улице. Тут, учитывая количество обугленных остовов ботов, боевые действия велись в полную силу. Сопровождающие их женщины, судя по обтрепанной одежде, дома не были уже очень давно. Спокойными и уверенными они не выглядели. Да и мужчины, двигающиеся ровно по простреливаемому центру улицы, явно не тянули на профессионалов. Скорее всего, просто обыватели, вышвырнутые из своих домов волной страха и насилия. Потерявшие все, разжившиеся где-то импульсниками, и теперь отчаянно пытающиеся найти на спятившей планете место, где они смогут перевести дух. Но, если принимать во внимание направление их движения (куда ж вы в самое пекло-то? неужто карты города не знаете?), это им вряд ли удастся.
И тут же, словно в подтверждение мыслей Матвея, прямо перед настороженной четверкой вспух шар плазменного взрыва. Незнакомцев спас один из остовов ботов, в изобилии разбросанных по улице. Плазменный шар в полете задел один, стоящий прямо на пути мужчин, и тут же рванул прямо в воздухе. Взрыв получился эффектным, громким, но относительно безобидным. Грохот, волна жара, частичная дезориентация, но в целом ничего страшного. Гораздо хуже было то, что бравая четверка так и не поняла, откуда по ней стреляют. Беспорядочная стрельба из импульсников во все стороны яснее ясного показывала, что к боевым действиям эти четверо мужиков отношение имели весьма опосредованное. В смысле, в армии-то они, конечно, служили, но это было давно и скорее всего, неправда.
Матвей чуть не зажмурился, глядя как импульсные разряды чертят пунктир над головами вжавшихся в стену детей и женщин. Он уставился на ближайшего стрелка. Мать твою так, куда ж ты смотришь? Вон же из-за угла торчит тупой нос транспортного бота, переделанного под легкий броневичок (когда только успели?).
Движение справа. Матвей повернул голову. Та-ак. С другой стороны улицы из-за угла медленно высовывался точно такой же нос. Похоже, ребята в ловушке. А они сами? Что делать? Оставить эту группу на произвол судьбы, или попробовать отбиться вместе? Обходить? Далеко. Но это все же лучше, чем драться непонятно с каким противником. А люди? В Матвее проснулся майор космоштурма.
Его присяга давалась давно, но на то она и присяга, что ее нельзя просто так забыть. Он присягал защищать жизнь граждан, и никто при отставке с него эту обязанность не снимал. Вот только в ботах, блокирующих улицу с двух сторон, сидят такие же граждане РФМ. Ну, майор. теперь тебе осталось определить, а кто из них больше граждане РФМ?
Делягин посмотрел на свою тройку.
– Мысли есть?
Молчание. И правда, тут выбор непрост. Олег с Иваном люди опытные, служба в милиции, она дает немало, и перед выбором ставит часто. Что лучше? Попытаться спасти сейчас этих детишек с женщинами (ну, и мужиков заодно), имея шанс ввязаться в серьезную драку, после которой придется убегать из города и провалить задание, или оставить все, полагаясь на судьбу? Если не остановить Таиксану сейчас, этим ребятам все равно не жить, равно как и большинству населения Пепла.
Проблему решил … Дима. Его многомудрые размышления не обременяли. Он привык жить по законам улицы, а их можно критиковать сколько угодно, но в одном им не откажешь: они четко регламентировали –
