– Эй, погоди давать обратный ход, девушка, – он налил себе еще шампанского, не дожидаясь официанта, – знаешь, а я ведь об этом думал.
– О брачном контракте?
– Нет, о том, что не хочется ходить в вечных бобылях.
Ярослава поморщилась – редко употребляемое слово «бобыль» напомнило, что они из разных поколений. Любви, конечно, все возрасты покорны, и все такое… А вот привязанности – возможно, и нет.
– Ты же знаешь, что у меня есть женщина, Оксана, – он принялся гонять вилкой кусочек хлеба, – мы с тобой ее никогда не обсуждали.
– Понимаю, – прохладно улыбнулась Яся. А что еще можно было ожидать? Она же навела справки об этой Оксане Дробашенко и успела усвоить, что девушка она хваткая и от своего так просто не отступится.
– Но, откровенно говоря, мы с ней разные люди. И за столько времени так и не нашли общего языка. А ведь мы периодически живем вместе. Иногда мне кажется, что она мудрая, а иногда – что полная пустышка. Она специфический человек.
«Ну что, получила, чего добивалась? Думала, что стоит тебе выложить перед ним колечки, как он с радостью начнет обсуждать с тобою свадебные детали?! Ну уж нет, вместо этого он будет тебе битый час рассказывать о сложных отношениях с женщиной, в которую он влюблен. Как будто бы ты не отвергнутая невеста, а его личный психоаналитик!»
– И часто рядом с ней мне становится тоскливо, – вздохнул Полонский, – она замечательная профессиональная любовница. Отрабатывает те деньги, что я ей даю, на двести процентов. Красивая, деловая, умная… Но я ясно вижу доллары в ее глазах.
«А в моих, значит, не видит, – удовлетворенно подумала Ярослава, – выходит, мои чувства абсолютно бескорыстны, так что зря я беспокоюсь. Он старше и опытнее, ему виднее».
– И когда я задумывался о семье, я часто вспоминал о тебе.
Ну наконец-то! Вот оно!
– Правда? – с замиранием сердца спросила она.
Интуиция подсказывала Ярославе, что в данный момент ей лучше забыть о своем журналистском образовании, не задавать никаких наводящих вопросов, а просто дать ему выговориться.
– Оксана – очень интересная женщина, – начал Михаил Марленович, – но я от нее быстро устаю. Она человек-фейерверк. Устраивает скандалы с битьем венецианского стекла по два раза на дню. Бесится по любому поводу. Однажды я сделала ей замечание по поводу юбки. Она любит короткие юбки, – он усмехнулся и покосился на Ясины ноги.
Та, в свою очередь, в очередной раз порадовалась своей проницательности – ведь у нее тоже была идея явиться на свидание в джинсовой короткой юбчонке с задорными оборочками, но в последний момент что-то ее остановило.
– Я как-то сказал ей, что это неприлично. Оксанка спокойно выслушала. В тот вечер нас с ней пригласили на вечеринку в посольстве. Была зима, и на Ксюте была длинная норковая шуба. И вот в фойе, когда настало время сдать одежду в гардероб, вдруг выяснилось, что под шубой она голая. Для нее это было в порядке вещей, понимаешь? А я чувствовал себя опозоренным и две недели с ней не разговаривал.
Ярослава понимающе улыбнулась.
– Наши отношения были построены только на страсти. Но страсть же со временем проходит, так? – он заглядывал ей в глаза.
– Так, – продолжая сочувственно улыбаться, подтвердила Ярослава.
Как-то раз один телепродюсер, руководитель той программы, в которой она работала, сказал ей, что самое ценное Ясино качество – это понимающий взгляд. «На вид ты девчонка девчонкой, – сказал он, – таких по улицам ходят тысячи. Да и толстовата ты для телеэкрана. Но как посмотришь в глаза… Тебе сразу хочется душу открыть. Поэтому, собственно говоря, мы тебя и взяли. Интервьюер ты превосходный».
– Так что от нашего союза ничего не осталось, – развел руками Михаил Марленович, – и я уже много раз думал о том, как бы поделикатнее от Оксанки избавиться… Нет, я ее, конечно, не обижу.
Квартиру ей подарю. Я же и так помог ей с карьерой, галерею ее столько лет раскручивал, солидных клиентов ей привел, – оправдывался Полонский.
– Конечно, ты все делаешь правильно, – тихо сказала Ярослава. Несмотря на то, что ни о каких действиях Михаила Марленовича речи пока не шло.
– С другой стороны, я не привык к одиночеству. У меня такая напряженная работа, и иногда хочется расслабиться… А одиночество угнетает. И когда я собирался расстаться с Оксанкой, я думал о тебе… Яся, мне ни с кем не было так спокойно и хорошо, как с тобой. Признаться честно, все это время ты была для меня отдушиной!
«Ты для меня тоже!» – чуть было не воскликнула она.
– Но я знал, что у тебя кто-то есть, и не хотел грубо вмешиваться в твою жизнь.
– Уже нет, – улыбнулась она, – причем довольно давно. Я в свободном полете. Одна… И к вашим услугам.
Он, наконец, вынул из коробочки кольцо – то, что побольше.
– Какое красивое… Сама выбирала?
– А кто же еще? – усмехнулась она. – Я девушка самостоятельная.
– Фантастика, ты даже можешь предугадать мой вкус. А это что-то значит.
Он замолчал. Ярослава напряженно ждала его решения. Неужели она ошиблась? Неужели просчиталась? Неужели Вика с Аленкой правы, и она себя несколько… гм… переоценивает?
– Яся, наверное, бизнесмену моего уровня не стоит принимать такие поспешные решения…
У нее упало сердце, но Ярослава заставила себя продолжать улыбаться, чтобы сохранить лицо. Он вежливо попросит время на раздумья, потом в лучшем случае посоветуется со своим адвокатом, который непременно скажет ему: «С ума сошел? Беги подальше от этой малолетки!» А в худшем и вовсе останется с несовершенной, но знакомой до предсказуемости Оксаной Дробашенко. А ей, Ясе, разрешит оставить на память кольца. И может быть, пришлет с курьером букет цветов и утешительную бутылку французского вина.
– Но я чувствую, что поступаю абсолютно правильно! – продолжил он. – Могу я хоть раз в жизни положиться на свои чувства?
– Это… очень мудрое решение, – пролепетала Ярослава.
– Поэтому я говорю тебе «да», – выдохнул Михаил Марленович, – уверен, что с тобой я буду счастлив по-настоящему. А теперь протяни руку, я хочу посмотреть, как смотрится на твоих пальчиках это кольцо!
Единственное, что ей хотелось по возвращении домой – пасть на диван лицом вниз, кое-как закутать покрытое нервными мурашками тело в плед и уснуть, перед этим как следует помечтав обо всех прелестях ожидающей ее супружеской жизни. Подумать только – она будет женой миллионера Полонского! У нее будет платиновая «Visа», и соболья шуба, и ярко-красная машина, и карточка фитнес-клуба World Class, и личная горничная, и ежемесячный отпуск в Париже! Она больше не будет хмуро соображать, где бы надыбать денег на новые босоножки и каким образом на двести долларов ухитриться одеться так, чтобы пройти фейс-контроль в ночной клуб «Лето».
Ох, что-то она не о том мечтает, не о том…
В качестве бонуса ко всем этим радостям жизни прилагается и сам Полонский.
Естественно, он вовсе не был противен Ярославе – иначе стала бы она столько месяцев держать его возле себя в качестве отдушины, эпизодического необидчивого любовника, которого в любой момент можно выдернуть с чертова колеса московской суеты, а потом равнодушным пинком отправить обратно. Он был умен и остроумен, ей нравилось рассказывать ему о своей жизни и выслушивать его меткие комментарии.
Но понравится ли ей ежедневно видеть его лицо? Слушать его посапывание (а иногда и храп) каждую ночь? Варить ему овсяную кашу на завтрак? Быть в курсе всех его проблем от недопонимания деловых партнеров до гастрита?
Ярослава перевернулась на другой бок и только тогда краем глаза заметила, что на автоответчике
