– А вот так, – теплые воспоминания растянули карминные губы Анфисы в мечтательной улыбке, – никого ни о чем не предупредили. В какой-то момент раздался пушечный залп, и все подумали – фейерверк. А с неба вдруг посыпались стодолларовые купюры. Сначала все решили, что это фальшивки, а когда поняли, что нет… Звезды еще старались сохранить лицо, хотя я видела, как одна актриска запихивала доллары себе в трусы… А девчонки-модели передрались. Какая-то мымра из Харькова засветила мне в глаз кулаком. Я потом три недели не могла работать из-за фингала. Но зато успела отвоевать четыре тысячи долларов.
– Ну ничего себе, – протянула Алена. Рассказ Анфисы казался ей фантастикой, что-то из разряда будоражащих воображение сказок Шехерезады.
– Повторяю: я ничего не обещаю, – Анфиса вернула ее к действительности, – я просто покажу ему твое портфолио. А дальше… Молись, чтобы тебе повезло.
В ту ночь Алена долго не могла уснуть. А когда наконец ее сознание затуманила зыбкая и нервная предрассветная дремота, ей приснился скалистый остров с выжженными солнцем белесыми пляжами, сочными пальмами и мерными волнами лазоревого океана. В том сне были и Анфиса, и Дженнифер Лопес, которая держалась свойски и разговаривала почему-то по-русски, и еще какой-то высокий брюнет, лица которого она не разглядела, но при воспоминании о нем сердце почему-то начинало колотиться с удвоенным энтузиазмом. Небольшой оркестр наигрывал латинский джаз, и все улыбались друг другу, танцевали, смеялись, и время от времени с безоблачного неба с тихим шелестом спускались новенькие купюры, и все раскрывали солнечные зонтики, чтобы деньги не летели в лицо. Проснулась она отдохнувшая, с безмятежной улыбкой и непонятно откуда взявшейся уверенностью, что она, семнадцатилетняя провинциалка ста восьмидесяти пяти сантиметров роста, может подчинить себе хоть весь мир, стоит только пожелать…
– Так что насчет Шестакова? – с этими словами Марина Аркадьевна Хитрюк обращалась к Алене каждый раз, когда та переступала порог директорского кабинета. – Ян мне опять звонил. Если и в следующий раз я совру, что тебя нет в городе, он может заподозрить, что Podium Addict не хочет иметь с ним дел. А ты ведь понимаешь, что такими людьми, как Ян Шестаков, не разбрасываются.
Алена поморщилась. Она уже четвертую неделю крутилась-вертелась в новом амплуа, которое неожиданно принесло ей куда больше дивидендов, чем подиумно-закулисные мыканья. За три недели она успела многое: трижды поприсутствовала на переговорах в качестве одушевленного элемента интерьерного декора, слетала в Питер на масштабную закрытую вечеринку, вместе с десятью другими моделями сопровождала американского медиамагната в турне по Золотому кольцу, получила в общей сложности тысячу долларов чаевых, дважды едва не была изнасилована перебравшим с кокаином клиентом и почти поверила в то, что профессиональная эскорт-girl может быть невинной, как монастырская послушница. Все зависит от расторопности и умения балансировать на тонкой грани между откровенным кокетством и королевской неприступностью. Смотреть на мужчину влажными глазами, облизывать губы и всем своим поведением давать понять, что он приятен и желанен, однако существует веские «но», мешающие стопроцентному слиянию двух одиночеств. С этой ролью она справлялась филигранно. Кто бы мог предположить, что в длинном бледном теле провинциальной коломенской версты живет такая внутренняя кокетка. Американский медиамагнат даже отозвал ее в сторонку и, понизив голос, предложил сбежать от остальных десяти моделей куда-нибудь на Лазурный Берег Франции. Когда Алена рассказала об этом Янке, та забегала по квартире и нервно обозвала ее дурочкой, не понимающей выпавшего на ее долю счастья. Но сама Алена ни о чем не сожалела: в ней проснулся некий инстинкт, отвечающий за безопасность, внутренняя пожарная сирена, реагирующая на потенциальную беду.
Вот эта самая сирена и кричала-надрывалась, стоило Марине Аркадьевне завести разговор о владельце винного дома Яне Шестакове.
– И не надо делать такое лицо, – строго сказала Хитрюк, – ты же не думала, что работа всегда будет доставлять одно удовольствие? Все это время я изворачивалась как могла, рекомендуя тебя моим лучшим клиентам. Настало время ответной благодарности.
– И что он хочет? – обреченно спросила Алена.
– Он хочет с тобой поужинать, только и всего.
– И что, на ужине этом мы будем одни?
– Тебя интересует кто-то еще? – невинно улыбнулась Хитрюк. – Ты хоть понимаешь, что любая другая девушка на твоем месте ликовала бы от счастья? Один из самых богатых мужчин Москвы, миллиардер, приглашает тебя на ужин. А ты кочевряжишься.
– А вы хоть понимаете, что его интересует не эскорт? – в тон ей возразила Алена. – Он покупает мое общество не для того, чтобы произвести впечатление на своих друзей, а ради меня самой. Я помню, как он смотрел на мои ноги, как он со мной разговаривал… Не нравится мне эта идея.
Марина Аркадьевна шумно вздохнула и возвела сильно накрашенные глаза к потолку. Ее начинала раздражать эта сибирская сопля, которая строит из себя особь королевских кровей и в то же время охотно берет деньги от мужчин за сопровождение. Она что, и правда думает, что можно работать эскорт-girl и при этом вести себя так, словно люди размножаются методом опыления?! Она, Марина Аркадьевна, не зверь, не обманщица, не распоследняя сволочь. Она могла бы сразу отправить эту малолетнюю выскочку на мальчишник в Завидово, где с такими, как она, не церемонятся и панибратски называют «щелками». Но нет – Марина Аркадьевна всегда старалась, чтобы вхождение в профессию было мягким. Никакого секса, никаких даже намеков на секс. Поприсутствовала на вечеринке – получи сто долларов, распишись в ведомости. Полетела в Питер – тебе снимут отдельный номер в отеле, по соседству с клиентом. Она что, и в самом деле думала, так будет всегда?! Вроде бы и flatmate у нее прожженная, должна была делиться впечатлениями… Интересно, она и в самом деле идиотка или просто делает вид? И как же бесит, бесит, бесит этот овечий взгляд из-под опущенных ресниц!!! Если бы не Шестаков, она бы давно наорала на Алену, поставила бы ее на место, выгнала бы вон из квартирки в Тушино, и пускай крутится как хочет. Но Ян вцепился в свое мимолетное желание мертвой хваткой. Он был из тех, кто всегда получает что хочет. А в данный момент он хотел провинциальную манекенщицу-неудачницу Алену Соболеву. Видите ли, ее километровые ноги произвели на него неизгладимое впечатление. Марина Аркадьевна подсуетилась и нашла ему двух беспринципных девах выше Алены на целую голову. Но он уперся как осел – Соболева, и никто кроме нее. И что он в ней нашел, глисте бледной? Кто поймет этих мужчин?
– Аленушка, – ласково протянула Марина Аркадьевна, хотя все у нее внутри клокотало и готовилось взорваться извергающимся вулканом, – я же не враг тебе. Ты перспективная модель. Пусть до сих пор твоя карьера не очень-то складывалась, но я в тебя почему-то верю.
– Правда? – недоверчиво спросила Алена, и белесые глаза ее зажглись такой надеждой, что Марина Аркадьевна расслабилась и поняла, что совершенно случайно нащупала главную болевую точку противника.
– Ну конечно, дурочка. То, чем ты сейчас вынуждена заниматься, не навсегда. Ты должна меня понять, ведь у меня такие расходы. Я снимаю тебе квартиру, сделала тебе портфолио…
– Понимаю, – грустно протянула Алена.
Марина Аркадьевна перегнулась через стол и накрыла ладонь Алены своей рукой. Какой контраст. У Алены ладонь бледная, ногти аккуратно подпилены под самый корень, на безымянном пальце дешевое серебряное колечко, которое подарил ей Валера Рамкин в самый первый ее московский день. У Марины Аркадьевны – загорелая дочерна, акриловые ногти похожи на когти птицы Феникс, выкрашены золотым лаком, на них мерцают рубиновые стразы, пальцы унизаны кольцами Tiffany и Bulgari. «Надо бы съездить в Нью-Йорк, уколоть ступни и кисти рук гиалуроновой кислотой, – походя подумала Хитрюк, – говорят, она сглаживает выступающие вены, и руки смотрятся на десять лет моложе».
– Зимой в модельном мире затишье. Но впереди – весна, новые кастинги, показы. На прошлой неделе я подписала контракт с бельгийским модельным агентством New Face. Многие мои девочки отправятся работать в Европу. Скоро будут презентации летних коллекций. Нью-Йорк, Милан, Рим, Токио. Ты хотела бы работать в Италии, Алена?
– Я ни разу не была за границей, – стушевалась она.
– Ты высокая, ты должна понравиться модельерам. Все это будет, просто надо немножко потерпеть. Поддержи меня сейчас, и я замолвлю за тебя словечко.
Алена смотрела на нее недоверчиво.
