Неожиданно испортилась погода. Густые молочные облака скрыли солнце, волновалось-нервничало море, накрапывал еле ощутимый теплый дождь. Лерке было все нипочем – целыми днями она не вылезала из постели своего нового темпераментного знакомого.
Честно говоря, я рассчитывала на то, что Майкл Рикман предложит мне осмотреть в его компании остров. Но он больше не пытался со мною связаться. Лерка с загадочной улыбкой утверждала, что я Майклу настолько понравилась, что ему, видите ли, больно встречаться со мною снова. Он боится ко мне привыкнуть, а ведь у меня есть жених – так сказала Лерка, честное слово. А ей, мол, передал это Паникос – естественно, по большому секрету. Но я-то знаю, что она просто хотела меня утешить. Слишком уж неравная сложилась у нас расстановка сил – одна подружка нежится с любовником, другая – скучает под дождем.
Но ничего – утешение я нашла в магазинах. Вот где находится очаг женского счастья – среди вешалок с платьями, полок со смешными шляпками и причудливо одетых манекенов. Я давно заметила, что, если у меня плохое настроение, я стараюсь порадовать себя забавными, необычными вещами – такими, которые вряд ли отважусь когда-нибудь надеть. За три одиноких кипрских дня я умудрилась лихо спустить всю зарплату, и что в итоге оказалось в приятно шуршащих новеньких пакетах? А вот что – дурацкая широкополая шляпа с фиолетовым страусиным пером, домашний халат в подсолнухах, ядовито-зеленые чулки (на прилавке они казались милыми, на моих ногах – вульгарными), массажное масло непонятного происхождения, три чехла для мобильного телефона, расшитых ракушками (к слову, у меня и мобильник-то отключили давно), и кожаные мини-шорты, словно украденные из ролика в стиле гей-порно. Зачем я накупила все это барахло? Ладно, чехлы для мобильников можно будет кому-нибудь подарить, домашний халат все равно никто не увидит, да и массажное масло пригодится. Но что мне делать с колготками и шляпой? Участвовать в конкурсе «Псих недели»?
Еще я накупила целую гору милых сувениров – горный рожковый мед для родителей, натуральную морскую губку для редактора рубрики «Здоровый образ жизни» Маргариты Петровны, диск с греческими песнями для маникюрши (не знаю, зачем ей греческие песни, но надо же было как-то соригинальничать!) и засушенного морского ежа – ежа я подарю своему начальнику, Максиму Леонидовичу Степашкину. Уж больно противный у меня начальник, мы с самого первого дня знакомства немного друг друга недолюбливаем.
Лерку мне доводилось видеть лишь изредка.
И не могу сказать, что меня радовало то, как выглядит моя лучшая подруга. То есть нет, выглядела она как раз превосходно. Настоящая красавица – загорелая кожа, блестящие огромные глаза, выгоревшие волосы, свежий румянец. Беда в том, что она выглядела как влюбленная женщина. Хотя я представить не могла, чем этот мерзкий сальный Паникос ее «зацепил» – но, видимо, что-то в нем все-таки было. Что-то, невидимое для моих глаз, но понятное Лерке.
Перед самым отъездом она вдруг сказала:
– Кашеварова, надо серьезно поговорить.
– Что такое? – я даже испугалась.
– О Паникосе.
– Вы расстались? – обрадовалась я. – Наконец-то!.. То есть, я имела в виду… Лерка, бедненькая. Пойдем выпьем текилы.
– Дура! – обиделась Лера. – Кто тебе сказал такую чушь? Все как раз наоборот. Он меня замуж зовет.
– Что-о? – закричала я. – Но ты, надеюсь, отказалась?
– Кашеварова…
Лерка нервно закурила. Ох, не нравилось мне выражение ее лица. Решительно не нравилось.
– Кашеварова, я не знаю, что делать…
– Как что? – чуть не задохнулась я. – Улетать скорее в Москву и забыть о нем, как о страшном сне! – перехватив ее укоризненный взгляд, я оговорилась: – Ну хорошо, как об эротическом сне. Главное – забыть.
– Мне тридцать лет, – задумчиво сказала Лера, – тридцать. И никогда раньше мне до такой степени не нравился мужик. Тебе этого не понять.
– Мне тоже будет тридцать лет! Через три года!
– Три года назад я была совсем другой, – улыбнулась Лерка, – мне казалось, что все это будет длиться вечно. Попойки, наряды, мальчики. А вот теперь я задумалась. Конкуренция так сильна. Ты видела новую секретаршу нашего Степашкина? Ее зовут Диночка, ей девятнадцать лет. Ноги от ушей, все как положено… А что, если у меня осталось не так много шансов?
– Кто внушил тебе эту идиотскую мысль? Уж не Лика ли с ее ребенком?
– Кстати, когда-то мне надо будет задуматься и о ребенке…
– Лерка, ты меня пугаешь! Еще неделю назад ты пела совсем по-другому, – я приложила ладонь к ее лбу, – у тебя случайно нет температуры?
– Просто неделю назад мне было двадцать девять лет, – упрямо настаивала она, – а теперь тридцать. Да и Паникос говорит, что ему всегда хотелось иметь детей.
– Прекрати говорить об этом Паникосе! – рассердилась я. – Ты же шутишь! Признайся, что шутишь!
– Кашеварова, вообще-то я ответила «да». Я подумала – да ну все к черту! Я же могу все бросить и поселиться здесь, на Кипре. А что, отличная страна, шикарный климат, морской воздух…
– Ага, и скука смертная! – перебила я.
– В любом случае у нас еще ничего не решено наверняка. Я волнуюсь, что это обычный курортный роман.
– Буду на это надеяться, – пробормотала я.
– Ну а ты-то как? – вдруг спросила Лерка. – Ты решила, что ответишь Эдику?
– Вообще-то… Вообще-то нет.
И это было правдой. Неделя пролетела незаметно. Я надеялась, что вдали от дома мне удастся спокойно обо всем подумать. Но нет – на горячем песке, под лучами томного солнца думать ни о чем не хотелось.
Через день мне предстояло встретиться с Эдуардом. И я решительно не знала, что ему скажу.
Я запуталась.
Когда наш самолет уже набирал высоту, я опять подумала об Эдуарде.
Мне вдруг вспомнилось, как мы впервые поссорились. Из-за какой-то чепухи, сущего пустяка. К тому времени мы уже были знакомы несколько месяцев. Эдик пришел ко мне в гости, а на мне было новехонькое платье с искусственной веточкой орхидеи, пришитой у подола, – в этом наряде я была хрупкой и милой, точно фарфоровая пастушка из антикварной лавки. Естественно, мне хотелось платьице «прогулять». Красивая одежда – это ведь как живое существо, домашнее животное девушек всех времен и народов. Без тщательного ухода все эти брючки, пальтишки, парео и сарафаны задохнутся в тесном шкафу. Красивое платье необходимо выгуливать как минимум два раза в месяц. К тому же иногда его стоит вынимать из шкафа с целью праздного им любования. У меня подруга, Жанна, так вот она просто помешана на новых туфельках. Ее шкафы забиты обувными коробками. На каждой коробочке – фотография находящихся в ней туфель. А еще – Жанка мажет кожаную обувь дорогущими антивозрастными кремами для лица. Уж не знаю, есть ли в этом какой-то смысл. Но она на полном серьезе утверждает, что коричневые мокасины предпочитают крем от «Шанель», а нахальным алым сапожкам больше по душе аптечная серия «Виши».
И не надо иронизировать. Почему никто не смеется над теми, кто, например, коллекционирует марки? Виданное ли дело – выложить целое состояние за крохотный бумажный прямоугольник!
Холить его и лелеять, поддерживать специальную температуру в комнатах, где хранятся альбомы с марками. Почему-то филателия возведена едва ли не в ранг искусства. А над нами, девушками, спускающими зарплату в модных магазинах, принято снисходительно посмеиваться.
Так вот, то замечательное платье я надела, потому что мы с Эдиком собирались на открытие нового китайского ресторанчика на Садовом. Приглашения пришли в нашу редакцию – правда, они были адресованы главному редактору Максиму Степашкину, но я решила, что мой начальник слишком
