повесить трубку, но я знала, что после такой выходки мне уже не удастся заставить себя набрать этот номер во второй раз.
– Майкл? – естественно, в самый неподходящий момент голос сел, и вместо нежного мурлыканья я издала хрип хронического курильщика.
– Да, говорите! Кто это?
– Майкл, это… Саша Кашеварова. Ты меня, конечно, не помнишь, так что…
– Саша! – радостно перебил он. – Не поверишь, но я только что именно о тебе подумал!
К своим двадцати семи годам я переспала с одиннадцатью мужчинами, и среди них не было ни одного иностранца. Об этом я думала, вертя в руках ветку белой орхидеи, которую подарил мне Майкл Рикман. Все получилось прямо как в киноленте о красивой жизни – он подарил мне нежный тропический цветок и повез ужинать в малолюдный ресторан, расположенный в горах Троодос.
Я вовсе не собиралась наряжаться, но руки сами достали из Леркиного чемодана платье от «Версаче». Уверена, подруга меня простит. К тому же ей это платье понадобилось бы только для того, чтобы его сорвал с нее распаленный похотью Паникос. А ему вообще должно быть все равно, какое скомканное платье валяется на полу его квартиры, главное, что обнаженная хозяйка наряда нежится в его постели.
Я думала, что Рикман меня и вовсе не узнает. Ведь в прошлый раз ему пришлось любоваться на сгоревший клоунски-алый нос, торчащие во все стороны патлы и вопиюще безвкусную футболку.
Но он даже не воскликнул что-нибудь вроде: «Саша! Ты выглядишь божественно!» Это могло значить, что ему все равно, как я выгляжу, потому что я ему безразлична либо… либо потому, что небезразлична.
– Саша, рекомендую заказать кролика, – он налил мне вина, почти черного по цвету.
– Пожалуй, ограничусь салатиком, я не голодна.
– Тогда выпьем… За нас? – полувопросительно-полуутвердительно предложил Майкл Рикман.
Я кивнула.
Я всегда стеснялась есть на свиданиях. Вот моя подружка Жанна ходит на свидания преимущественно для того, чтобы за чужой счет набить живот деликатесами. А я ничего с этим поделать не могу – вид пожирательницы истекающих кровью бифштексов и воздушных тортиков (крем так и норовит прилипнуть к губам, так что с помадой можно распрощаться) кажется мне начисто лишенным эротизма.
К тому же, если я встречаюсь с мужчиной, который мне действительно нравится, я неизменно нервничаю. Из-за этого со мной происходят разного рода обеденные казусы.
Например, однажды меня пригласил на ужин стоматолог, неуловимо похожий на Пирса Броснана. Я, естественно, раскатала губы. Еще бы – ужин с почти самим Джеймсом Бондом! Мы отправились в модный рыбный ресторан. И вот там я допустила промах – заказала салат с морепродуктами. Я что-то ему рассказывала и одновременно пережевывала салат. Это должно было случиться – скользкая мидия попала в дыхательное горло.
Вот вам и романтический вечер – я надрывно кашляла и испуганно таращила глаза. А стоматолог изо всех сил колотил меня ладонью по спине. Чуть почки не отбил.
Все обошлось благополучно, но тот мужчина больше меня телефонными звонками не беспокоил. А если бы меня не угораздило заказать морской салат? Может быть, мы со стоматологом уже воспитывали бы детей! (Надеюсь, у меня не получилось бы Тошнотворное Дитя.)
– Саша, ты всегда такая задумчивая, – улыбнулся Рикман.
Кстати, в этот раз он выглядел даже лучше, чем в прошлый. Его волосы были влажными, как будто бы он только что принял душ. На самом деле он, наверное, вылил на голову солидное количество укладочного геля. Ура! Ура! Если он сделал прическу, значит, хотел мне понравиться! На нем была голубая ковбойская рубашка, еще больше подчеркивающая инопланетную синеву его глаз.
– Я думаю о том, какую роль в моей жизни играют случайности, – сказала я, – надо же, в вине совсем не чувствуется градус.
Он как-то странно взглянул сначала на меня, потом на бутылку.
– Случайности… Я вот однажды совершенно случайно встретил старого знакомого. Он пригласил меня поужинать с ним и двумя его подружками.
Я не хотел идти. В тот вечер у меня болела голова.
И курортные романы меня давно не заводят. Но он так уговаривал, что я просто не мог отказаться.
И совсем не жалею, потому что одной из этих подружек оказалась, Саша, ты.
– Ой, а я тоже не хотела идти! Но у моей Лерки был день рождения. Я подумала, что Паникос хочет свести меня и своего приятеля. Поэтому назло надела ту футболку с Фредди Крюгером. Такие вещи отпугивают мужчин.
– Да? – удивился Майкл. – Футболку я не помню. Потому что смотрел на тебя.
– Вот только давай обойдемся без пафоса! – Я махнула рукой и, к несчастью, сшибла на пол тарелку с хлебом.
Свежевыпеченные ржаные булочки покатились по затоптанному ковру.
– Саша, но почему ты так болезненно реагируешь? Неужели тебе так не везло в любви?
– Не меньше, чем всем остальным. Те, кому везет в любви, просто пока не догадываются, что со временем она проходит.
Он отодвинул тарелку с почти нетронутым кроликом. Оптимистичный штрих – если у мужчины пропал аппетит, значит, ты задела его за живое.
– Ты все-таки бросила этого…
– Эдика, – подсказала я, – да.
– Наверное, я должен расстроиться, – пожал плечами Рикман, – но ты же знаешь, какие мужчины эгоисты.
– Да уж, это я успела усвоить, – усмехнулась я, – налей мне еще вина.
– Ты не слишком быстро пьешь? Не боишься, что я воспользуюсь твоей легкомысленностью?
– Может, мне только этого и хочется!
М-да, будучи трезвой, я бы такого ни за что не сказала.
– Понял, – сказал Майкл Рикман.
А я смутилась. И тут же мы начали обсуждать что-то натянуто-светское. Я рассказала ему о своей работе в Москве. А он мне – о своей жизни в Лимассоле. Его мать – киприотка, а отец – какая-то важная шишка в Лондоне. Со всеми вытекающими из этого факта последствиями – Майкл учился в Итоне, затем в одном из университетов Оксфорда. Сейчас он временно работает на Кипре, но это просто стажировка, необходимая для успешной карьеры в одном из крупнейших лондонских банков. Средиземноморская жара ему порядком надоела, и во сне он видит сырые английские парки и моросящие дожди.
– Ты когда-нибудь была в Лондоне? – спросил он.
– Десятидневный экскурсионный тур, – похвасталась я.
– Ты должна обязательно приехать еще раз! Ко мне.
Ничего себе, мы уже общие планы на будущее строим, отметила я. Впрочем, то ли еще бывает после распитой бутылки красного сладкого вина.
– Я покажу тебе совсем другой Лондон. Закрытые клубы, аукционы, скачки в Аспене.
– Скачки?… А меня однажды укусила лошадь, – светски поддержала разговор я.
– Я тебя научу с ними обращаться, – серьезно пообещал он, – у меня есть небольшая конюшня в пригороде.
– Своя конюшня?! – удивилась я.
– Совсем небольшая, – скромно улыбнулся Рикман. – Тридцать лошадей, десять грумов.
– Тридцать лошадей?!
И он так спокойно об этом рассказывает?! Я ужинаю с человеком, которому принадлежит тридцать лошадей. Хм, впечатляюще. Мне вдруг вспомнилось, как в прошлом году я решила во что бы то ни стало выйти замуж за миллионера.
Я носилась по Москве, пытаясь познакомиться с богатым мужчиной. Теперь же я ни о чем таком даже не помышляла. И вот судьба подбросила мне обладателя поместья в пригороде Лондона. Настоящего миллионера – пусть всего на одну ночь.
